Генри стоит рядом. Старый слуга держит в руках какую-то тёмную ткань, через несколько секунд тупого созерцания, до меня доходит её предназначение. Даю согласие кивком, подоспевшие от машины охранники помогают управляющему уложить тело жены на своеобразный саван, плотно оборачивая.

— Ты в порядке? — когда мы начинаем движение ко мне подходит Лара, крепко сжимая пальцы на руке чуть выше локтя, будто я мог в любой момент улететь.

Она не понимает, что произошло. Знает, что тело под моим контролем, но такое стечение обстоятельств и неожиданный удар Петра выходят за грань. Это невозможно предугадать, если бы не способность разгонять сознание, даже не знаю, смог бы я среагировать.

Молчу в ответ, мне нечего сказать.

В порядке ли я? Определённо нет.

Обряд прощания проходит в молчании. Тупо смотрю на зияющие отверстия в стене куда должны будут войти четыре каменных саркофага, будто патроны в патронник.

Нафаршировав землю человечиной, заканчиваем собрание. В других обстоятельствах требуется сказать речь, но сейчас всё снова идёт не по плану. Уже второе собрание заканчивающееся трагедией, скоро все приглашения разосланные родам будут приходить с отказами.

Улыбаюсь последней мысли.

Пора домой.

В домике на опушке леса жизнь будто бы замерла.

Зима заморозила всякое движение, лишь скрип сосен под порывами небольшого ветра, да шелест позёмки.

Милослава посмотрела в окно, предаваясь своим мыслям. Ожидание было невыносимым, так и не законченный разговор с сыном не давал покоя. Видимо именно это побудило женщину совершить поступок о котором она пожалела.

— Сегодня похороны твоей… — сказала она.

— Моей жены, — ответил лежащий на кровати мужчина богатырской комплекции. — Называй вещи своими именами.

— Там проходят и твои похороны, — заметила лекарка.

— Вот и славно, значит я могу спокойно поспать, — намекнул женщине Константин Фонвизин, а это был именно он.

— Ты невыносим, — фыркнула целительница. — Как был упрямцем, так и остался.

— А ещё я был женат, — напомнил он.

— Не начинай, я всё тебе объяснила, прости если не могу сказать большего, — вспылила женщина. — По крайней мере не сейчас.

— Снова твои тайны, — пробурчал мужчина и отвернулся к стене.

Милослава вздохнула.

Константин вот уже целые сутки не вставал с кровати. Сначала, когда женщина пробудила его, сразу после ухода сына, он смотрел стеклянными глазами в потолок. Лишь тонкая ниточка сорвавшейся с глаза слезинки говорила, что он в сознании.

Он рассказал, что произошло, а в добавок и то, что наговорил в порыве гнева. По сути мужчина отказался от сына, о чём сейчас жалел.

Впрочем, жалеть себя Константин был не приучен.

Все стадии потери близкого человека прошли в нём за несколько часов, после чего она решила поговорить с ним. Но диалог не клеился, мужчина просто впал в апатию, не желая ничего слушать.

Лестница заскрипела, послышались шаги, в комнату вошёл Мирослав.

— У меня новости, — тяжело дыша выдохнул он. — Лови файл.

Милослава услышала писк уведомления на сефероне, после чего открыла присланный сыном документ. Это была новостная сводка, экстренный репортаж, но её интересовала только первая полоса.