Пуаро прижал руки к груди, расшаркиваясь и бормоча бесчисленные извинения. Он побагровел от стыда. Он готов был извиниться сто, нет, тысячу, миллион раз! Он был раздавлен — мсье совершенно прав, как можно было допустить такую ужасную бестактность?! Нет, нет, ему нет и не может быть оправдания! В конце концов обалдевший от всего этого спектакля разгневанный Виктор поспешно ушёл, что-то бормоча себе под нос.

И опять, как и накануне, потягивая маленькими глоточками питательный отвар, Пуаро удовлетворённо пробормотал, обращаясь к почтительно слушающему Джорджу:

— Мой план сработал, мой добрый Джордж. Ты сам видишь — он сработал.

— Пятница, — задумчиво сказал Пуаро, ни к кому не обращаясь, — это мой счастливый день.

— Да, сэр.

— Ты ведь не суеверен, мой добрый Джордж?

— Я предпочитаю не садиться за стол тринадцатым, сэр, если вы это имеете в виду, и не люблю проходить под лестницей. Но вот по поводу пятницы у меня нет ни малейших возражений.

— Это замечательно, — сказал Пуаро, — потому что, видишь ли, сегодняшний день, вполне возможно, станет нашим Ватерлоо.

— Да, сэр, как вам угодно.

— Ты прямо рвёшься в бой, мой добрый Джордж! Однако, неужели тебе не хочется знать, что я собираюсь делать?

— И что же, сэр?

— Завтра, Джордж, мы с тобой вместе как следует обыщем кабинет сэра Рубена и всю «Башню»!

Верный своему слову, Пуаро, едва позавтракав, заручился разрешением леди Аствелл и отправился на то самое место, где было совершено преступление. И вот весь этот долгий день обитатели дома с изумлением наблюдали, как он ползает на четвереньках с лупой, то рассматривая тёмный бархат портьер, то вскакивает на стулья, рассматривая что-то на поверхности обоев. И вот, наконец, даже терпению леди Аствелл пришёл конец. В первый раз она дала понять, что это ей начинает действовать на нервы.

— Должна признать, — возмущённо сказала она, — что скоро он и меня выведет из себя. У этого маленького бельгийца что-то на уме, но вот что — не могу понять. Достаточно только посмотреть, как он там ползает по ковру, словно собака, взявшая след, меня просто бросает в дрожь! Что он ищет, хотелось бы мне знать! Лили, моя дорогая, не сходишь ли посмотреть, чем он там занят? Нет, нет, не надо, лучше побудь со мной.

— Может быть, мне сходить, леди Аствелл? — предложил, вставая, секретарь.

— Если не возражаете, мистер Трефузис.

Оуэн Трефузис поспешно вышел из комнату и вскарабкался по лестнице, которая вела в «Башню». На первый взгляд комната показалась ему пустой, Пуаро не было и в помине. Секретарь уже повернулся было, чтобы уйти, как вдруг ушей его коснулся какой-то неясный звук. Обернувшись, он увидел маленького сыщика — тот спускался по винтовой лестнице, которая вела в спальню этажом выше.

Пуаро спускался на четвереньках. В руках у него была маленькая карманная линза, он то и дело подносил её к глазам, внимательно разглядывая что-то на ступеньках под покрывавшим их ковром.

Пока секретарь с изумлением наблюдал эту сцену, Пуаро вдруг издал довольное ворчание и сунул линзу в карман. Он вскочил на ноги, победоносно размахивая над головой чем-то маленьким. В то же мгновение он наконец соизволил заметить секретаря.