В Древней Руси помощь в трудном деле рождения нового человека оказывали бабки-повитухи. Они были искусны в своем деле, использовали отвары трав и другие средства, иногда магические (заговоры), чтобы облегчить состояние роженицы. Быть повитухой было почетно, на эту роль могла претендовать женщина высоких моральных качеств, чаще всего вдова. Только в XVIII веке в нашей стране появились первые акушерские школы. Одним из знаменитых акушеров того времени был Нестор Амбодик-Максимович, составивший прекрасное руководство по родовспоможению, включавшее в том числе и проверенные народные рецепты.

«Беременность есть естественная женская немочь. Каждая беременная жена должна всячески стараться в том, дабы ей благополучно разрешиться от бремени. Когда прежде зачатия, во время беременности или после родов приключатся болезни с такой женой, которая в прочем состоянии здорова и имеет доброе сложение и строение тела; таковая должна понимать, что она сама может быть тому причиною, по собственному о себе нерадению и небрежению о своем благоповедении.

Ее образ жизни должен быть учреждаем прилично состоянию, а потому ей надлежит иметь крайнее внимание в рассуждении вещей, ее окружающих и ею употребляемых, из которых первейшие есть воздух, одеяние, пища и питие, телодвижение и покой, сон и бдение, душевные возмущения, естественные выделения и употребление нужных лекарств.

Пища для беременных жен должна быть легкая, желудка не отягощающая, скоро в нем сваривающаяся и питательная. <…> Телодвижение легкое, умеренное для беременных так же необходимо, как и питание. <…> Сон обыкновенно тем приятнее бывает, чем больше упражнений и телодвижений ему предшествует. Для беременных лучше ложиться в постелю раньше и вставать пораньше, чем просиживать до глубокой ночи».

В своих мемуарах об Александре III лейб-медик Николай Вельяминов пишет, что в то время медицина была далека от идеала, что сам государь не верил врачам, возможно, потому, что они большей частью были немцами. В качестве примера он приводит случай, когда буквально на глазах императора умирал солдат, раненный на маневрах, а фельдшер ничем не мог ему помочь. Императрица и сам государь проявили себя людьми мужественными и сострадательными, они лично помогли перевязать солдата, не гнушаясь страшным видом его ран.

«В это время ко мне подошел В. К. Михаил Николаевич и со словами „Пойдемте посмотреть, там что-то случилось“ повел меня к орудию. Когда мы подошли, из группы артиллеристов отделился Главн. Воен. – Мед. Инспектор Реммерт и доложил Вел. Князю, что у орудия вырвало замок и убило одного солдата. Подойдя к пострадавшему и в темноте ощупав его руку, я нашел биение пульса, несомненно он был жив, но в темноте ничего нельзя было разобрать. В эту минуту к месту катастрофы подошел Государь с Императрицей и свитой и, узнав в чем дело, приказал дать фонари, но таковых не оказалось, тогда Государь сам, взяв с догоравшей иллюминации лампион, осветил раненого; последний лежал в луже крови без сознания, одна рука была вырвана в плече и висела на лоскутках мяса. Императрица, вскрикнув, со слезами бросилась на колени около раненого, взяла его голову, положила себе на колени; я… стал разрезать мундир солдата, приказав кому-то позвать из нашего поезда моего лекарского помощника Полякова с нашими перевязочными средствами. Поляков немедленно явился, и мы с ним быстро перевязали раненого. Государь потребовал носилки, но и таковых не оказалось. Тогда где-то сняли дверь с петель, уложили раненого и генерал-адъютанты с Гр. Воронцовым во главе понесли на плечах несчастного солдата, по приказанию Государя, в Его поезд».