– Что ж, замечательно.
– Хорошего отдыха на борту нашего лайнера! – с улыбкой изрёк матрос и удалился.
– Откровенно говоря, ни я, ни Баркли так и не поняли, что с вами стряслось, – обнимая Ардашева за плечо, выговорил Войта. – Пойдёмте, расскажете, как вылечились, как добрались.
– Ничего особенного, друг мой…
Слова Клима Пантелеевича прервались громким криком американского банкира, бежавшего навстречу:
– Мистер Ардашев! Мистер Войта! Сюда! Срочно!
– Ну что ещё у вас там стряслось? – раздражённо осведомился Войта.
– Беда! – едва дыша, выпалил Баркли и протянул лист школьной тетради. – Вот тут написано карандашом и опять печатными буквами.
– «Сэр, наконец-то у меня для Вас хорошая новость! Живите и радуйтесь! Счастливо оставаться! Всегда Ваш, Морлок», – Ардашев прочёл и наморщил лоб: – Не пойму, что он хотел этим сказать?
– Да что ж тут понимать! Тут и так всё ясно, – распалялся Баркли, потрясая кулаками в воздухе. – Этот негодяй выкрал из моей каюты документы на получение товара в нью-йоркском порту. Они выданы на предъявителя. Это складское свидетельство и товарораспределительная ценная бумага тоже на предъявителя. Товар я купил на Берлинской бирже, но физически он находился в Стокгольме. Затем, его отправили в Роттердам на судне «Балтимор». Туда же выслали и документы на него. Я получил документы и проверил ящики. После чего «Балтимор» ушёл в Штаты. Груз отправлен на условиях франко-Нью-Йорк таможенный склад. Он придёт туда уже со дня на день и будет ждать меня. Но его получит Морлок, а не я.
– Но если Морлок выкрал ваши документы, то, выходит, он с ними на «Роттердаме»? – неуверенно вымолвил Вацлав. – Возможно, мы его найдём.
– Нет, господин Войта, – пристукнул каблуком по палубе Баркли. – Не мне надо бросать пить, а вам, раз уж вы так туго соображаете! В записке чёрным по белому написано: «Счастливо оставаться!». О чём это говорит? – Банкир помахал руками, точно крыльями. – О том, что Морлок упорхнул и прибудет в Нью-Йорк раньше нас. Неужели не понятно, что он был среди тех двух человек, сопровождавших больного в катере при отправке на дирижабль?
– А что, если послать на цеппелин сообщение, что на его борту находится вор, совершивший кражу на Роттердаме? – предложил Войта.
– Бессмысленно, – покачал головой Клим Пантелеевич. – Во-первых, Морлок мог никуда и не улететь, а остаться на пароходе. А письмо написал лишь для отвода глаз, совершив кражу документов, во-вторых, нет гарантии, что капитан «Роттердама» согласится заочно, без всякого следствия, обвинить своих бывших пассажиров в воровстве, а в-третьих, я не уверен, что вообще удастся связаться с дирижаблем из-за помех, так часто мешающих беспроволочному телеграфу.
– Мистер Ардашев, вы предлагаете сидеть сложа руки? – возмутился Баркли.
– Для начала надобно выяснить, что это за товар, а потом уже обдумывать сложившуюся ситуацию.
Американец молчал.
– Не хотите, не говорите. Но тогда нам будет труднее отыскать Морлока. Кстати, именно это и входит в мои обязанности, а не поиск и возврат ваших ящиков.
– Если вы вернёте мне товар, я заплачу вам десять процентов его стоимости, либо отдам в натуре десятую часть. Вас это устроит? – надтреснутым голосом осведомился банкир.