А пока я, вооружившись полезным смирением, внимала его советам и запоминала удачные ходы в игре. Немного потеряла счет времени, но отвлек звонкий смех Мариты. Глянула на подругу, которая уже что-то бурно обсуждала с Майером, держа в руках бокал. Он успел ее напоить? Но вроде бы отвечает ей с интересом, не смеется над ее речью. Теперь я уже сомневалась, что это хороший знак. Двухсотлетние шелле – абсолютно точно не детские игрушки, но в их руках любой может такой игрушкой стать. А поиграть с такой хорошенькой игрушкой, как Марита, наверное, не откажется даже дракон. Даже если она притом будет продолжать «шокать» или вещать про сбор осеннего урожая.

Элвин и этот мой взгляд заметил, тут же начиная его препарировать:

– Итак, княжна, твое желание защищаться распространяется и на подругу? Или это высокомерное покровительство княжны над безродной девкой? Ведь без тебя она никак не поймет, когда просить, а когда сдаваться, верно?

– Высокомерное покровительство? – я глянула на него искоса. – Уж не знаю, милорд, есть ли в моем характере вообще что-то подобное. Кажется, иногда вы приписываете людям те качества, которые вам понятнее.

Прозвучало грубовато, но драк-шелле лишь усмехнулся без грамма раздражения:

– Тогда ослабь контроль. Майер ничего с ней не сделает – если она сама только не захочет, чтобы сделал. Это не тот случай, когда нужно защищать и защищаться. Но у тебя, похоже, рефлекс.

– Да нет, я вообще о другом подумала! – решила соврать, изменив одну неловкую тему на другую: – Время ужина заканчивается. Будет ли неучтиво с нашей стороны откланяться, раз мы все равно уже обсудили главную тему?

– Ужин? – Элвин посмотрел на золотые стрелки настенных часов и слегка нахмурил брови, как если бы удивился времени. – Это точно не проблема, княжна. Скоро здесь на ужин соберутся все. В смысле, все шелле. Подадут в столовый зал, потому вы можете не переживать и просто остаться. Я приглашаю вас обеих.

Марита, заметно повеселевшая, уже и на месте усидеть не могла, она кружилась по большой комнате – и выглядела притом очень изящной. Однако услышав слова Элвина, воскликнула, растеряв мигом весь внешний лоск:

– Столовый зал?! Ничего себе! Лысые черти, сколько же комнат в покоях одного студента? Дворец во дворце? И у каждого шелле так?!

Ее восторг прозвучал забавно. Он был искренним, без задней мысли – подобное и я могла бы ляпнуть, если бы не обучалась вовремя прикусывать язык. Теперь ссылаться на ужин в студенческой столовой точно было бы верхом неучтивости, потому нам придется остаться. Но лучше каким-то образом унять немного разбушевавшуюся Мариту – она не должна выглядеть смешной! А то даже немного стыдно за нее. О боги… неужели это действительно высокомерное покровительство?

Я остановила себя, пусть Марита кружится в центре и восхищается. Ведь это и есть ее суть, а кому не нравится – так это от недостатка естественности в них самих. В итоге я застыла у угла камина, наблюдая за подругой, когда за спиной начался разговор. Шелле снова перешли на старое наречие, а мне повезло, что я успела отвернуться: по выражению лица не узнают, что я их понимаю. Это оказалось моим маленьким преимуществом – точно таким же, как их тонкий слух для людей, которые об этом не догадываются.