– Так сильно торопишься, княжна? Почему ты не ешь десерт? Не нравится?

Десерт – фруктовый пирог с желе внутри – не нравиться не мог. Для шелле, похоже, университетские повара стараются особенно. Или они из Сердцевины сюда привезли собственных? Но из прозвучавших вопросов этот был еще не самым нелепым. Разве дракон сам не понимает, как мы с Маритой себя ощущаем, не имея возможности даже кивать в поддержку их разговоров? Что нам в этой компании кусок в горло не лезет! Именно так ответить я не могла, потому сочиняла на ходу что-то более дипломатичное:

– Что вы, милорд, он изумителен! И так неудобно об этом говорить, но нам с Маритой действительно уже пора… делать домашние задания.

И Марита с облегчением тотчас запричитала:

– Да-да, так неудобно! Но боюсь, что с моими успехами я до старости буду осваивать сложную науку чистописания! А десерт прекрасен, клянусь богами, я прекраснее ничего не пробовала! Премного вам благодарны, господа хорошие, но…

Я чуть толкнула ее рукой в бок, и Марита вовремя прикусила язык. Она все правильно сказала, но стало бы уже лишним добавлять в конце легко угадываемое: «… но можно нам уже отседова испариться подобру-поздорову?»

Вероятно, не только я это окончание смогла предсказать, раз оба маг-шелле расхохотались, Хинанда скривилась, Майер благосклонно улыбнулся и начал вставать, чтобы наконец-то проводить нас из покоев друга. Но Элвин зачем-то вскинул руку и потребовал:

– Нет. Вам здесь скучно, понимаю. Но вы так и будете ощущать себя лишними в нашей компании, если не узнаете нас достаточно хорошо. Чистописание? Тогда заканчивайте с десертом и пойдем в мой кабинет. Я закончил уже два высших учебных заведения – сойду за подобие учителя? А ты, княжна, присмотришь, чтобы я не был с твоей подругой слишком строг. Договорились?

Марита отвесила челюсть – впору было назвать это некультурным, если бы все шелле тоже не разинули рты в точно таком же изумлении. Элвин однозначно подчеркнул, что хочет провести в нашем обществе еще какое-то время, даже изображая из себя гувернера. Я бы решила, что и он пал жертвой неповторимого очарования моей соседки, если бы притом он не смотрел прямо на меня, ожидая именно моего согласия. Я с трудом проглотила вставший в горле комок.

Хинанда, к моему ужасу, тоже направление его взгляда заметила и без комментария не оставила:

– Что я вижу, Эл? Давно я за тобой такого азарта не наблюдала, как будто на чемпионат империи по мац-хе попала! Конечно, я тебя люблю, но не удивляйся, если твоя пассия не доживет до конца триместра.

– Ой, Хинанда, перестань! – напряженно засмеялся Майер. – Не придумывай ерунды! Дело только в смеси запахов – отсюда вся заинтересованность!

Надо же, а ведь он в гостиной друга обвинял примерно в том же. Сейчас же просто пытается сгладить неприятный момент. Зато я хорошо поняла, что обязана сделать дальше – перестать быть вежливой. Потому вскочила, дернула за руку Мариту, присела в кривом книксене и пробормотала:

– Это была бы большая честь, но постесняемся вас отвлекать, милорд Ео! Мы пойдем, время вечерней молитвы я никогда не пропускаю. Еще раз благодарим!