— Это совсем не так… — начал было он возражать.

— Какого рода девушкам обычно задают подобные вопросы? — она совершенно загнала его в угол. — Ни один мужчина, ни один парень не позволит себе делать подобные предложения хорошей девушке. Разве вы не знаете этого, лейтенант? Они просто не осмелятся. Когда они делают подобные предложения, они обращаются с ним к определенного сорта девушкам. Не такого рода девушки, как я. Вы меня понимаете?

Фолло сидел совершенно ошеломленный и даже начал постепенно понимать, правда, очень смутно, какого дурака она из него сделала. Он возненавидел свое собственное имя, а заодно и Рошелл. Могла ли она сама стать следующей жертвой? Он вдруг осознал, что хотел бы этого…

— Хорошо. Все, хватит. Спасибо, — тихо и монотонно пробормотал он.

Девушка вышла из комнаты…

Какое монолитное единодушие царит на путях, которые иначе не назовешь, как отвратительные? Преступные. И все самое отвратительное прикрывается благочестивыми, праведными словесами. В этом вся суть. Вне всякого сомнения. Разве это случайность? Самые гнусные преступления, совершенные человечеством на национальном и интернациональном уровне, были обернуты в праведные, благочестивые фразы. Так было всегда. Мы не исключение. Мы лучшие, но не исключение. Но почему такое единодушие? Тигр размышлял над этим парадоксом, и вновь возвращался к своей прежней концепции, основной идее всех комплексов и процессов, — нормальное искривление. И это все далеко не случайность. Это постоянный, неизменный и трагический фактор этой парадоксальной концепции. Во всем комплексе процессов. В центре находится основная масса, которая постепенно расширяется. И есть края. И только вдоль кромки этих краев… раздумывал грустно Тигр… на самых их концах имелась реальная надежда на спасение, высвобождение от этого единодушия. Дневной свет. Голубое небо. Яркий свет солнца. Это трагично. Природа щедра на трагедии. Что мог сделать отдельный человек, все люди, ограниченные по своей природе… чтобы выйти из этой трагедии? Возмещение. Улучшение. Восстановление. Они все связаны. Навсегда. Либо какие-то пробные шаги должны быть сделаны во всех направлениях. Так что раз ты уж оказался на этом идущем вниз склоне… этом склоне… на другой стороне этого склона… Тигр начал пугаться и барахтаться, окутанный тенями и призраками… Он обнимал, целовал, ласкал Сонни Суингл. Она любила долго заниматься этим. Она игривая девушка. Ее он обычно называл Кошечкой, и не только тогда, когда она позволяла ему делать это. Она предпочитала, чтобы ее звали Сонни. За исключением тех нескольких моментов… Он не форсировал событий. Ему нужно было что-нибудь придумать, чтобы встречаться с ней по вечерам после окончания футбольного сезона, но для этого необходимо найти свыше полутора часов, так как ей нужно не меньше времени, чтобы получить полное удовлетворение.

Где она научилась этому? Бог знает… Вероятно, это у нее от природы…

— Ты помурлыкаешь для меня?

— Конечно… — сказала она и начала мурлыкать.

Кто еще мог мурлыкать так, как она? Даже его кошка Шеба… Он любил ее мурлыкание… Он поцеловал ее прелестный носик. Что за нос! Ее глаза. Ее коричневые волосы. Он позволил ей пошалить, порезвиться с ним в кресле. Кто еще мог так резвиться и шалить?