— Так что же эта пакость делает с вами?

Улыбнувшись, Карр позволил себе высказать вслух растущую надежду:

— По-моему, она убивает мой рак.

Большинству людей война принесла не чудесные исцеления, а беспрестанное деформирующее давление, не ослабевающее ни на миг и ведущее к непредсказуемым последствиям. Под гнетом этой ноши некоторые отупели, снизойдя до уровня животных, а другие ожесточились, став не менее жуткими и непримиримыми, чем машины, против которых они сражались.

Но мне довелось коснуться нескольких редчайших человеческих разумов, истинных бриллиантов жизни, восставших навстречу труднейшему испытанию и достигших высочайших вершин человечности.

Земной космопорт Гоби был, пожалуй, величайшим во всех уголках Галактики, заселенных выходцами из Солнечной системы и их потомками; во всяком случае, так считал Митчелл Спэйн, за двадцать четыре года своей жизни перевидавший большинство этих портов.

Но сейчас, глядя вниз из спускающегося челнока, он видел лишь мизерную часть многомильной посадочной площадки. Безбрежная ликующая толпа, пришедшая всего-навсего радушно поприветствовать прибывших, снесла полицейские кордоны и хлынула на поле, вопреки собственным намерениям превратившись в помеху. Теперь вертикальной веренице спускающихся орбитальных челноков пришлось задержаться, отыскивая свободное местечко, чтобы приземлиться.

Но в данный момент Митчелла Спэйна, стиснутого среди тысячи других добровольцев в нижнем челноке, проблема посадки занимала менее всего. В его битком набитый отсек, игравший некогда роль роскошной смотровой площадки, только что вошел сам Иоганн Карлсен, и у Митча впервые появился шанс хорошенько разглядеть только что назначенного главнокомандующего сил обороны Солнца, хотя Митч летел вместе с ним на флагманском корабле всю дорогу от Остила.

Карлсен оказался не старше самого Митча, да и ростом ничуть не выше; на первый взгляд даже странно, что он такой коротышка. Он стал правителем планеты Остил благодаря влиянию своего сводного брата, могущественного Фелипе Ногары, главы Эстильской империи, но удержал свое положение благодаря собственным дарованиям.

— Поле вряд ли освободится до конца дня, — сказал Карлсен землянину с ледяным взглядом, только что поднявшемуся на борт челнока с флаера. — Давайте-ка откроем иллюминаторы, я хочу оглядеться.

Стекло и металл скользнули со своих мест, перегруппировались, и закрытые иллюминаторы превратились в балкончики, открытые воздуху Земли, ароматам живой планеты — а заодно реву толпы в паре сотен футов внизу, скандирующей: «Карлсен! Карлсен!»

Как только главнокомандующий ступил на балкон, чтобы лично осмотреться в поисках места для посадки, толпа сгрудившихся в отсеке мужчин непроизвольно дернулась следом. Здесь собрались по большей части добровольцы с Остила, разбавленные горсточкой авантюристов вроде Митчелла Спэйна, марсианского путешественника, вступившего на Остиле в ряды волонтеров ради щедрого жалованья.

— Не напирай, чужестранец, — буркнул высокий человек, стоявший перед Митчем. оборачиваясь и глядя на него сверху вниз.