— Если завтра утром все пройдет нормально, то мы сможем поехать с ним домой.

Все так и случилось. Дженис передала нам малыша, и Чарльз устроил его в детское автокресло на заднем сиденье. Рей передал нам пакет, в котором были банки с детской смесью и подгузники на ближайшие пару дней. Мы выехали с парковки, и я все оборачивалась, не спуская с Дженис глаз до тех пор, пока ее было видно. В какую-то секунду мне вдруг показалось, что женщина сейчас рванет за нашим автомобилем.

Ребенок был удивительно красивым. Он проспал всю дорогу до аэропорта, где я в местном кафе попросила кипятка, чтобы развести смесь, которую малыш полностью выпил, а потом мы с Чарльзом переодели его в комнате для кормления. В самолете он снова уснул, и я подумала, что пока все идет неплохо.

Но по мере приближения к дому, сидя на заднем сиденье с Джонатаном, я снова начала нервничать.

— Ну, так кто из нас будет вносить ребенка в дом? — спросил Чарльз, паркуя машину. Он ждал, что я захочу это сделать, но услышал ответ:

— Давай ты.

Я словно боялась привязаться к этому маленькому существу. Расслабиться и потом получить от судьбы удар.

Чарльз же буквально светился от счастья. Пока я переодевала малыша с дороги, он позвонил сначала своим родителям, потом моим и сообщил, что мы уже дома. После взялся кормить и укачивать малыша, а я с грустью подошла к телефону. Как я и предполагала, Джони, не дождавшись от меня звонка, оставила голосовое сообщение.

— Привет! Несколько дней с вами не говорила. Все в порядке? Хотелось бы снова увидеться. Скучаю. Пожалуйста, перезвоните сразу, как только получите это сообщение. Я волнуюсь.

Мое сердце разрывалось. Настал момент, который я долго откладывала: надо было ей сообщить.

— Скажи Джони, что мы поможем найти других родителей. Дадим ей номер нашего адвоката и оплатим его услуги, — для Чарльза это было просто. Он уже добился своей цели, остальное мужа не волновало. Я так и не решилась предложить ему оставить обоих детей.

Всю ночь я просидела в детской. Мы с Чарльзом договорились, что будем вставать к малышу по очереди, но я все равно не могла спать. Джонатан вел себя прекрасно, засыпал сразу после того, как выпивал молока. Но я не чувствовала никакой радости. Как будто я просто знакомая, которую попросили посидеть с ребенком какое-то время.

На следующий день Джонатан был более беспокойным, меньше спал, больше кричал. Мы с Чарльзом суетились возле него: «Когда ты его кормила?», «Может, ему жарко», «Давай попробуем укачать его на улице».

Когда вечером мальчик наконец заснул крепко и безмятежно, мы уселись в гостиной друг против друга, усталые, но счастливые. И тут раздался телефонный звонок.

— Ты позвонила Джони?

— Нет, не успела.

Чарльз поднял трубку, а я буквально окаменела от напряжения. Муж отвечал односложно: «Да», «Конечно», «Я понимаю» — и закончил разговор словами: «Хорошо, завтра в десять часов».

Выражение его лица было непроницаемым.

— Это был Рей, — сказал он через несколько секунд. — Дженис не может отдать нам сына. Ей очень плохо. Она хочет вернуть его. Они уже связались с Джимом и сообщили, что завтра утром приедут забирать малыша.