) Глядя, как громко и активно кричат зрители, она подумала, что так они мной восторгаются. Дома она сказала: «Это прекрасно, что сегодня так много кричали «браво»!»
Мураками смеется.
Одзава: Я объяснил, что это не «браво», это называется зашикивание. Но она никогда о таком не слышала, поэтому ничего толком не поняла.
Мураками: На бейсбольном стадионе Фенуэй каждый раз, когда выходит [Кевин] Юкилис из «Ред Сокс», весь стадион кричит: «Ю-у-у». Сначала я думал, что они кричат «бу-у-у». Удивлялся, почему это Юкилиса каждый раз зашикивают…
Одзава: Действительно, звучит похоже… Когда публика в Милане неистовствовала, Паваротти меня приободрил: «Сэйдзи, освистывание здесь – все равно что знак качества». Позже оркестранты говорили мне, что не было еще ни одного дирижера, которого там не освистали. Включая Тосканини. Но от этого было не легче. (Смеется.)
Мураками: Похоже, все были довольно участливы к вам.
Одзава: Менеджер тоже просил не обращать внимания: «Маэстро, за вами оркестр. Он на вашей стороне. Это важно. Если дирижера освистали и оркестр его не поддерживает – ему конец. Но в вашем случае это не так. Волноваться не о чем. Просто наберитесь терпения, и все обязательно наладится». Оркестранты и правда были моими союзниками. Я даже видел, как на «бу-у-у» из зала они посылали ответные «бу-у-у».
Мураками: И все наладилось.
Одзава: Действительно, через несколько дней освистывать прекратили. Крики постепенно стихали и однажды сошли на нет. С того дня и до самого конца меня больше никто не освистывал. Но если бы тогда это продолжилось, думаю, я бы не выдержал. Хотя точно сказать не могу, ведь до этого не дошло.
Мураками: Потом вы еще несколько раз дирижировали оперы в «Ла Скала».
Одзава: Да, довольно много. «Оберон» Вебера, «Осуждение Фауста» Берлиоза, «Евгения Онегина» и «Пиковую даму» Чайковского. Что-то еще.
Мураками: Но, кроме того раза, вас больше не освистывали.
Одзава: Кажется, нет. Случались отдельные выкрики, но массовых больше не было.
Мураками: Было ли освистывание в миланском «Ла Скала» протестом против азиатского дирижера в итальянской опере?
Одзава: Знаете, на мой взгляд, это скорее связано с тем, что они ожидали другого звучания. Исполняемая мною музыка не была привычной им «Тоской». Думаю, дело в этом. Хотя итальянцам наверняка немного претило, что азиат приехал дирижировать «Тоску».
Мураками: В те годы в первоклассных европейских оперных театрах не было других азиатских дирижеров, кроме вас.
Одзава: Нет. Думаю, не было. Но как я уже сказал, в «Ла Скала» меня поддержали и оркестр, и хор. За что я по-настоящему им благодарен. Кстати, в Чикаго было то же самое. В первый год работы музыкальным руководителем на «Равинии» критика была ко мне беспощадна. То ли в силу неведомых мне обстоятельств, то ли просто из личной неприязни, музыкальный критик одной влиятельной газеты критиковал любое мое исполнение. Совсем как Шонберг из «Нью-Йорк Таймс» с его постоянными нападками на Ленни. Так вот, тогда оркестр тоже полностью меня поддержал. В конце первого сезона мне устроили