– Понятно. А что там, интересно, за помост на площади? Похоже на эшафот. Это что, плаха?

– Да нет, если они кого-нибудь и захотят казнить, они его повесят. Видите, недалеко от него виселица.

Но веревки нет. Скорее всего, кого-нибудь будут пороть плетьми. Видел я такое зимой, нас заставили смотреть. Один из нас получил три удара за плохую работу. Потом у него спина загноилась, работать он больше не смог, и его выгнали.

– А где содержатся приговоренные?

– В подвалах ратуши.

– Ну, что делать, ты сам знаешь. Разведай заодно, что у них за заключенные и за что их решили покалечить.

Ушли мы из Аткваначуке утром шестнадцатого июня. За первый день и половину второго мы преодолели довольно мало – пришлось сделать изрядный крюк, чтобы не наткнуться на Брэддока либо его передовые дозоры. Порой приходилось продираться сквозь чащобу, ведя коней на поводу.

Часам к двум пополудни на второй день путешествия мы решили, что опасность миновала, и направились к «дороге Брэддока». Она представляла собой просеку в двенадцать футов шириной. Пни спиленных деревьев были, как правило, уже выкорчеваны либо срезаны на высоте примерно в полфута. С этого момента можно было ехать намного быстрее, но все равно приходилось смотреть под ноги коню. Да и верхом ездили наши русские друзья, если сказать честно, откровенно плохо. Потому и двигались мы медленно.

Вчера утром мы достигли места, где дорога расширилась до двадцати футов, и пней больше по дороге не попадалось. Эту часть дороги почему-то строили более аккуратно. Да и русские стали держаться в седле намного увереннее. И, если за первые два дня мы прошли всего-то миль двадцать, если считать по прямой, то вчера мы прошли более тридцати, а сегодня к одиннадцати мы уже устроили привал в трех милях от Монокаси. Наспех перекусив, я повел группу на холм, расположенный в полумиле от деревни.

Как и планировалось, в разведку отправились мы с Фрейзером, который был одет так же, как и я – скаутом. Легенда наша была простой – я шел к Меркелю якобы по поручению Квинси для того, чтобы доложить о смерти Скрэнтона, а заодно и об уничтожении «индейской деревни» на Джуниате. А Фрейзер – один из трапперов, которых мы встретили в лесах и взяли для пополнения нашего отряда.

Почему я не действовал от имени Скрэнтона? А потому, что не исключалось, что о гибели части отряда скаутов в Монокаси уже известно – все-таки прошла уже неделя.

Меркель сидел в кресле-качалке и дремал. Услышав топот наших копыт, он встрепенулся и нахмурился.

– Вильсон? А тебе что здесь надо?

– Я от Квинси. Скрэнтон, вы слышали…

– Убит. Да, слыхал. И что вы не сделали того, на что я вас подрядил, мне тоже рассказали.

Я стащил с плеча ружье. Фрейзер последовал моему примеру.

– Значит, Квинси был прав, и немцам доверять нельзя. Работу-то мы выполнили, а вы нас надуть хотите?

– Подожди, подожди, ты что, хочешь сказать, что индейской деревни больше нет?

– Обеих деревень. Одну мы уничтожили вскоре после выхода из Монокаси, другую три дня назад, после того как мы наткнулись на трапперов и взяли их в свой отряд, – и я показал на Фрейзера.