Взрыв не застал врасплох никого: и курды, и израильтяне к такому привыкли и как действовать знали.

– Слева!

– Из машины!

Они ломанулись из машины. Снайпер выстрелил дважды, неизвестно куда. Они успели выгрузиться из машины, когда осыпалось боковое стекло. Третий выстрел был по ним.

Пикап на холме дернулся назад и встал. Снайпер выстрелил еще дважды и попал по водителю.

– Пулемет вниз! Пулемет вниз!

– Залечь! Залечь!

Им было проще, потому что и та и другая сторона хоть минимально, но знала английский. Во всем остальном – было хреново.

– Один туда сиганул! Один туда сиганул!! – Сидевший впереди эмигрант, еврей с Украины, тыкал в кусты.

– Заткнись!

В этот момент заработал пулемет. Видимо, то ли пулеметчик был ранен, то ли просто оглушен пулей, попавшей в шлем, но он очухался и открыл огонь. Они повернулись для того, чтобы увидеть гибель своего товарища. Снайпер последовательно бил по цели, пока не положил его четвертым или пятым выстрелом, – все они видели облачко крови и поняли – хана.

– Из «СВД» бьет.

– Ублюдок.

Дорога здесь была подсыпана сантиметров на двадцать. Хреновое укрытие, но хоть какое-то. Надо было проползти вперед, чтобы укрыться за горящей машиной. Бак уже взорвался, больше бояться нечего. А дым и огонь укроют лучше, чем стена. Тем более что снайпер с «СВД» все же не сможет точно и последовательно работать по ним, это не триста тридцать восьмой калибр.

– Разделимся, – решил один из курдов. – Ты, брат, туда. Со всеми. Я лягу здесь. Попробую добраться до грузовика. Курдистан или смерть!

– Курдистан или смерть!

Первым его инстинктивным желанием было выскочить и броситься на помощь, но тут же он понял, что это бесполезно. Взрыв был достаточно мощным, чтобы убить всех, кто находился в тот момент в машине. Остался он и еще их снайпер. Скорее всего, именно он открыл огонь и именно в него сейчас стреляют нападающие. Он должен что-то предпринять, но для этого должен сначала выбраться отсюда.

И раздобыть какое-то оружие. У него нет никакого оружия.

Деньги? Он бросил взгляд на кучу мусора. Тяжеленная сумка замедлит его, она будет как гиря на ногах пловца. Лучше оставить ее здесь – не исключено, что в горячке нападающие не заглянут сюда, не исключено, что сюда на выстрелы прибудут полиция и пограничники. Но для начала надо выбраться из чертового здания, чтобы получить хоть какую-то свободу маневра.

Выходить так же, как он зашел через дверь, – форменное безумие, этот выход виден с дороги, и он попадет под огонь. Надо выбраться так, чтобы быть прикрытым стеной. А дальше – можно или отступить в болото, или перебежать в другое здание.

Он проклял ЦРУ. Проклял этого хитрого и явно ненадежного русского – черт бы его побрал. Он занимал место на подземной стоянке[17], чтобы оказаться здесь, в гребаной иракской глуши, обложенным убийцами со всех сторон.

«В задницу ЦРУ, – напомнил он себе. – Ты просто должен выжить. Как тогда».

Он разбежался, бросился на стену, подтянулся, царапая поверхность стены ботинками. Отсутствие должной физической подготовки сказывалось – он тянул вверх свое тело с трудом, и если бы сейчас тут кто-то появился, то без труда пристрелил бы его. Но ему все же удалось подтянуться, перевалиться через стену дома, не имевшего крыши, и он грузно рухнул вниз, ушибив локоть и чуть не заорав от боли.