у Мавзолея,

раздольно и мощно

                          чеканят шаги!..

Я слышу:

звучат

        неумолчные гимны.

Я вижу:

под гроздьями облаков,

летящих над миром,

до каждой

             могилы

от Спасских ворот —

двести десять шагов!

До каждой!

Пусть маленькой,

                       пусть безымянной.

До каждой!

Которую помнит

                       народ.

По чащам лесным,

                         по траве непримятой

проторены тропки

от Спасских

ворот…

Сквозь зимние вьюги

                            и вешние гулы,

под пристальным взглядом

живущих людей

идут

      караулы,

встают

         караулы

у памятников

посреди площадей!

У скорбных надгробий

                               встают, бронзовея.

И бронза

становится цветом лица…

Есть память,

                 которой не будет забвенья.

И слава,

которой не будет конца.

Пока эта пуля летела в него….

– Ты о чем?

Он умер

           в больнице.

И все это было

не вдруг.

Почти что за месяц

                          мы знали,

что он – обречен…

Ты помнишь,

как плакал в пустом кабинете

                                       хирург?

«Какой человек умирает!

Какой человек!..»

Поэт хирургии

                    полсуток стоял у стола.

Хотел опровергнуть прогнозы.

И —

      не опроверг.

Там не было

пули…

– Нет,

         все-таки пуля была!..

На любом надгробье —

                                два

                                    главных года:

год прихода в этот мир.

И год ухода.

От порога

              до другого порога

вьется-кружит по земле

твоя дорога.

Вьется-кружит по земле

твоя усталость.

И никто не скажет,

много ль осталось…

Но однажды,

вопреки твоей воле,

обрываются

                надежды и хвори!

Обрываются

                 мечты и печали!

«Прибыл – убыл…» —

в это верят

              без печати…

Я разглядываю камень

                              в испуге:

между датами —

черта,

как след от пули!

След от пули!

След

      багряного цвета.

Значит, все-таки

                      была

пуля эта!

Значит, все-таки

                      смогла

долго мчаться!

Значит, все-таки

                      ждала

дня и часа!

Все ждала она,

                   ждала,

все летела!

И —

      домчалась.

Дождалась.

Досвистела….

Два числа на камне

время стирает.

След от пули

                 между ними

                                 пылает!

Пока эти пули летят

                           (а они летят!),

пока эти пули летят

                           в тебя

                                   и в меня, —

наполнившись ветром,

осенние сосны гудят,

желтеют в витринах

                           газеты

                                   вчерашнего дня.

А пули летят!

И нельзя отсидеться в броне,

уехать,

         забраться в забытые богом края…

Но где и когда она

                         встречу

                                   назначила мне —

веселая пуля,

проклятая пуля моя?!

Ударит

         в какой стороне

и с какой стороны?..

Постой!

Да неужто

не может промазать она?!

И вновь

суматошные дни

                      суетою полны.

Живу я и верю,

что жизнь —

                  невозможно длинна.

Вот что-то не сделал: «Успею…»

                                          (А пуля летит!..)