Вежливый стюард в белой ливрее проводил меня на палубу и отправился обратно, предоставив мне самому выбирать себе место среди безбилетников. И почти сразу я наткнулся на молодых «Саламандр», вместе с приятелями оккупировавших передние кресла.

— Утро доброе, малыш Авери! — ехидно оскалилась Лаика. — Ты же не против, что мы тут посидим?

— Мне глубоко плевать, как вы разместились, — честно признался я. — Лучше объясни мне, с каких это пор я вдруг малышом стал?

Лица у высокородной молодёжи дружно вытянулись от удивления. Видимо, резкого отпора от тихони Авери никто не ждал.

— Ну-у, ты…

— Мы с тобой одногодки, — перебил я замявшуюся девушку. — А уж по росту ты мне в младшие сёстры годишься. Как и большинство из вас. Так что давай остановимся на именах, как и принято у воспитанных людей.

Не дожидаясь ответа, я пошёл дальше. Никто, как и ожидалось, окликать меня не стал. Друзья навек, тоже мне…

В хвостовой части иллюминаторов оказалось поменьше, но никакого желания сидеть рядом с «золотой» молодёжью у меня не было. Сколько бы Авери ни затирал про честь аристократа, для большинства молодых отпрысков это пустой звук. Одного взгляда хватило, чтобы понять — они так кичатся своим высоким происхождением, что того и гляди, лопнут от гордости. Возможно, в глазах друг друга они выглядели круто, но для меня это были зарвавшиеся молокососы, которых жизнь никогда не била.

А вот с противоположной стороны собралась публика построже — седовласые офицеры и дамы в возрасте. Они степенно переговаривались друг с другом, совершенно не обращая внимания на иллюминаторы, и уж тем более — на молодёжь.

Повышенные голоса я услышал, лишь проходя мимо второй лестницы. Так как трап располагался в носовой части, большинство пассажиров пользовались ближайшим подъёмом. Здесь же сновали в основном члены экипажа, поэтому он был куда уже переднего и винтовой конструкции.

Внизу разгоралась перепалка, и я не мог удержаться, чтобы не заглянуть туда по пути. Спорщиков оказалось трое — дородный дядька в камзоле, один из стюардов и вихрастый парень в однотонном светлом мундире. Куда скромнее, чем у меня.

— Это моё место, я за него заплатил! — брызгал слюной мужчина. — Пусть этот безродный отправится в низ, где ему следует быть!

— Академия выкупила несколько мест, — пытался вразумить его стюард. — Произошла ошибка…

Но дядька слушать его не стал, продолжая поносить экипаж и грозить какими-то «высокими связями». Говорил он излишне экспрессивно, захлёбываясь словами, и даже наверху чувствовалось его густое амбре. У меня аж Атма в груди потеплела. Ну как же без подвыпившего дебошира на борту!

Теперь я точно как дома.

А вот худенький паренёк держался независимо, лишь ухмылялся в лицо побагровевшего господина, чем бесил того ещё больше. Вскоре на визги подоспело ещё два стюарда, Но численный вес им не особо помог — подвыпивший пассажир плотно оседлал истерику и успокаиваться не желал. А тем временем мы уже взлетели над стадионом. Свободные места у иллюминаторов были только неподалёку от лестницы, так что пришлось мне выступить огнетушителем, чтобы остудить разгорающийся на борту пожар.