— Все! — заявил я, заваливаясь у домика прямо на землю, не в силах пошевелиться. — Считай, что я надышался на все годы вперед!
— Жаль, — буркнул неодобрительно Яров. — Короткий ты себе срок жизни отмерил, а я с тобой успел подружиться.
Я был непреклонен. Потом, правда, он как-то уговорил меня сходить с ним по грибы, но это уже другая, грибная история. А что касается охоты…
Мне казалось, единственный результат (кроме мяса) — это то, что, увидев меня в понедельник, наша бухгалтер вдохновилась моим результатом и в который раз решила сесть на диету. Потом быстро передумала, как будто получила послание от кабана и решила следовать его тактике: мол, если кто вдруг нападет, то сам пострадает.
Но дело не в этом. Пожалуй, именно охотничьи навыки заставляют меня не удерживать сейчас Анжелику.
— Хорошо посидели, да? — говорит она, соскальзывая с моих колен.
Ну, не поспоришь. Хотя могло быть и лучше. И дольше. Что касается Анжелики, надеюсь, ей было не очень-то жестко. Я держался как мог.
Она заправляет за ухо прядь своих роскошных волос и берет в руки бокал, не сразу замечая, что он уже пуст.
— И хорошо отдохнули, — улыбается она.
Здесь провести улучшения проще простого, потому я иду за бутылкой вина. Не потому, что я такой радушный хозяин, просто не помешает немного остыть. Ну и ей сделать выдох, расслабиться, перестать чувствовать себя под прицелом. И пока ей совсем не обязательно знать, что на уток и ежиков я уже не согласен.
Я прихватываю с собой еще один бокал и возвращаюсь в гостиную. Играет негромкая музыка, Анжелика сидит на диване по-домашнему, подогнув ноги. Я передаю ей бокал с вином и сажусь рядом.
Не впритык, чтобы на нее не давить. Спустя пару глотков она сама ко мне разворачивается. Ей нравится ощущение свободы, то, что она сама может контролировать зону личного пространства.
— Какие у тебя планы на завтра? — спрашивает она и тут же поясняет свой интерес: — Просто интересно, чем ты обычно занимаешься в выходные?
В памяти тут же всплывают ночные клубы с куда более громкой и зажигательной музыкой, коньяк и аромат женских духов, который меня обволакивает. Откидываю. Такое ей не расскажешь. Память подкидывает другую картинку, с моего последнего дня рождения: чисто мужская компания, коньяк, подставная Маргарита Аркадьевна. Вздохнув, откидываю и это. Напрягшись, память пытается перебросить меня во времена, когда моя старая горничная была раза в три моложе, чем новая, и…
— Я готов внести в свои выходные разнообразие. Обстоятельства поменялись, почему бы не попробовать что-то новое. У тебя есть какие-то конкретные предложения?
— Вообще-то, по-хорошему надо провести в доме уборку, — тянет она без особого энтузиазма. — Но я как подумаю, сколько здесь комнат, мне сразу хочется выйти опять на работу.
Мне нравится ее честность. То, что она не пытается строить из себя этакую хозяюшку, которая готова бросить все и заниматься натиркой бокалов.
— Мне самому при мыслях об этом было бы дурно, — говорю я. — Потому у меня и работают горничные. Думаю, они будут рады выйти из отпуска.