Иво был совсем бледный и отстраненно кивал. Симон обнял его за плечи, а другой рукой ободряюще похлопал по плечу полицейского.

— Конечно, молодой человек. Мне только нужно будет ненадолго уехать, у меня встреча. Я дам вам свою карточку, позвоните мне, ладно?

Он сунул в руку полицейскому визитку и крепко обнял на прощанье Иво. Уже уходя, он обернулся к нам.

— Держим связь, ладно?

Меня допрашивала Дорин Ягер, полицейский агент, с которой я уже говорила по телефону. Она была полноватой и носила короткие темные волосы, которые топорщились как щетка. Ее подозрительный взгляд вызвал у меня неприятное чувство. Я сразу сказала ей, что не верю в самоубийство. Это было совсем не похоже на Ханнеке. Она была бойцом, человеком, умевшим увидеть хорошее даже в неприятностях. Она могла быть резкой и циничной, иногда злой и саркастичной, но именно это говорило о ее внутренней силе. Дорин скрупулезно записывала что-то в свой блокнот.

— Ваша подруга пьет?

— Иногда. Но я не могу назвать ее алкоголичкой. В тот вечер, когда она уехала, она действительно выпила лишнего. Но мы все тогда выпили. Мы только что похоронили нашего близкого друга.

— То есть она была расстроена и выпила. Какие отношения у нее были с этим другом?

Я испугалась этого вопроса. Если бы я ответила честно, то не сдержала бы обещания, данного Бабетт. Последствия этого могли быть непредсказуемы. Да и самоубийство Эверта тоже могло показаться в ином свете.

— Обычные. Он был мужем одной из наших подруг. Мы, женщины, организовали клуб гурманов. Через него мы и познакомились с мужьями друг друга и со временем все подружились.

— Этот друг, Эверт Стрейк, это тот самый человек, который поджег собственный дом?

— Да. Потому, что был болен. Психически, я имею в виду.

— Вам не кажется странным, что в кругу ваших друзей за две недели произошло два самоубийства?

— То, что произошло с Ханнеке, — это несчастный случай, я готова дать голову на отсечение. Может, это случилось, потому что она была пьяная, но это точно не был ее собственный выбор. Я думаю, это случайность, что это произошло сразу после похорон Эверта.

— Но она же не просто так оказалась в отеле в Амстердаме? Одно событие повлекло другое, мне кажется. В день похорон ваша подруга сбегает в какой-то отель…

— Мы все были в ужасном состоянии из-за смерти Эверта и из-за того, что он пытался забрать с собой всю семью… Мы просиживали вместе ночи напролет. Разговаривали, плакали, пытались его понять. Когда такое случается, ты сталкиваешься и с собственными проблемами, начинаешь спрашивать себя: а что творится в твоей жизни? Вы можете представить себе, какое чувство вины испытываешь и каким неудачником чувствуешь себя, если один из твоих лучших друзей совершает такой поступок? Мы все спали только на снотворном, могу вас уверить. Я думаю, для Ханнеке все это стало просто чересчур тяжело. Она была эмоционально неустойчивой, да еще и выпила. Она просто захотела уехать от всего этого. А Ханнеке всегда делала то, что хотела.

— Разве такой импульсивный человек не может спрыгнуть с балкона?