Азат пришел в ресторан около одиннадцати часов вечера — самое время, когда здесь разворачивается веселье. Он был не один, а в сопровождении трех молодых джигитов, дальних родственников. Парни спустились с гор прямо на многошумные улицы мегаполиса. Москва еще не успела наложить на них свой отпечаток, а потому выглядели они идеальными бойцами и прекрасно подходили для всякого рода черновой работы. Собственно, не так много им было и нужно: угол в Москве да деньжат на первое время. И все это Азат им давал. Так что на родственника полагалось молиться.

Ходоков в этот день было немного, разговор все больше шел о мелочах, но вот две последние встречи были серьезными. Представители таджикского землячества просили его выступить посредником в их споре с азербайджанцами, торгующими на рынках, чтобы он повлиял на азербайджанцев и те уступили таджикам торговые точки в Южном округе. Смоленские предприниматели просили выколотить с их должников кругленькую сумму за хороший процент. После некоторого раздумья Азат решил уважить и тех и других. Авторитет, конечно, дело хорошее, но кроме него подобные дела всегда сулят неплохие деньжата. А от «капусты», которая сама падала в руки, отказываться большой грех. Аллах не велит!

Пообещав уладить все вопросы, Азат удовлетворенно откинулся на спинку стула и закурил. В этот момент он увидел в углу зала красивую шатенку. Было очень странно, что он не заметил ее, едва только вошел. Такие девицы умеют приковывать мужское внимание будто магнитом. За столиком женщина сидела одна, без спутника, но на проститутку не походила. Может, кого-то поджидает? Не исключен и такой вариант — выдался свободный вечерок, вот она и решила провести его в одиночестве, попивая сладенькое винцо. Странное дело, но к девушке никто не клеился, может, это происходило потому, что мужчин отпугивал ее холодный, слегка надменный взгляд, которым она встречала всякого, кто осмеливался приблизиться к ее столику.

Азат поманил к себе официанта и, когда тот расторопно подскочил к нему, негромко поинтересовался:

— Кто она такая? Прежде ее здесь не было.

Угодливо наклонившись, халдей доложил:

— Она здесь впервые.

— У тебя глаз наметанный. Может, залетная, пришла сниматься? Что скажешь?

Официант отрицательно покачал головой:

— Непохоже. Шлюх видно с первого взгляда. — Несмело дернув плечом, предположил: — Наверно, решила провести время в одиночестве, покушать вкусно, музыку живую послушать. Тут к ней попробовали подойти, но она всех отшила.

— Вот что, — загорелись глаза Азата, — принеси ей бутылку хорошего шампанского. Скажешь, что от меня.

— Будет сделано, — кивнул халдей и немедленно удалился.

Юные джигиты натянуто заулыбались. Каждая женщина в короткой юбке представлялась им легкой добычей — взял ее за руку, да и тащи, невзирая на ее протестующие крики, в ближайшие кусты. Так что проявление дипломатии — излишняя трата времени и может восприниматься только как некоторое чудачество большого человека. Глядя на смешинки в глазах молодых людей, Азат улыбался: дети — они и в Москве дети.