— Ты в нем уверен, он надежен? — повернулся Тарантул к Петру. — Может быть, его все-таки убрать? Ведь не в бирюльки же играем.

— Я за него ручаюсь, — твердо сказал Петр. — Иначе бы никогда не предложил его. А потом мы вместе выросли. Сейчас у парня очень сложный период, хотелось бы его поддержать.

После некоторого раздумья Тарантул кивнул:

— Смотри, ты свое слово сказал. Если сорвется, думаю, мне не нужно говорить, что с тобой будет… Ладно, ладно, не тушуйся, я так, на всякий случай… А теперь давай поехали. Варяг ждет!

Минуты две старик рассматривал через приоткрытую дверь нежданного гостя. По его настороженным глазам и опасливому виду было заметно, что он давно одичал, на улицу выходит редко, разве что за покупками да за пенсией в сберкассу. Он был не из тех стариков, что способны целыми днями сидеть на лавочке и от доброты душевной кормить голубей. В его глазах читалось явное недоверие. В каждом прохожем он видел человека, к которому следовало относиться с подозрением, а то и с опаской. Звонок в дверь он и вовсе воспринимал как сигнал к возможному штурму, а потому в дверях стоял так, словно намеревался держать серьезную оборону. Варяг не исключал даже того, что старик, для большей безопасности, сжимал в руке нож. Конечно же, дедушка был смешон, — если действительно предпринимать атаку, то его не сумеют спасти ни наброшенная на дверь цепочка, ни даже пулемет, выстави его он в коридоре. Цепочка обрывается одним сильным ударом в дверь, при необходимости можно перекусить ее клещами. А пулеметное гнездо глушится гранатой, уничтожающей все живое в радиусе пятнадцати метров. Если к этому добавить эффект взрыва в помещении, то убойная волна усиливается многократно и можно быть уверенным, что погибнут даже клопы, попрятавшиеся по щелям.

Но подобное вторжение сейчас не планировалось, старик нужен был в добром здравии и в трезвом рассудке. Варяг широко улыбнулся, стараясь расположить к себе хозяина, и, кажется, настороженность того слегка поубавилась.

— Чего тебе? — спросил он, все еще сохраняя на лице суровость.

— Ты ведь Валерьевич?

Суровость совсем пообмякла, в глазах появился некоторый интерес.

— Предположим.

— Я к тебе от Андрея Мироновича.

На морщинистом лице старика отобразилась усиленная умственная работа. Похоже, что он перебирал всех Андреев, с которыми некогда его столкнула судьба.

— От Степанова, что ли? — осторожно уточнил старик.

Варяг усмехнулся:

— Чувствуется старый волкодав. Нет, от Дюжева.

— Вижу, что не попался. Знаю такого!

Глаза старика немного оттаяли, но крепость продолжала держать оборону. Всем своим видом он как бы утверждал: одно дело — старый приятель, а другое дело — ты! Не сват ты мне, не брат…

— Поговорить-то можно?

— А чего хотел-то? — вопрос прозвучал немного теплее. Воспоминание о Дюжеве слегка растопило ледок. На лице старика появилась мечтательная улыбка. Здесь было все: и реки выпитой водки, и толпа перепробованных на пару женщин, и тоска по давно ушедшей молодости.

— Поговорить о Беспалом, — честно признался Варяг.

Старик враз посуровел, а глаза, еще секунду назад, казалось бы, окончательно оттаявшие, приняли былое враждебное выражение. Был даже момент, когда Владиславу показалось, что старик захлопнет перед ним дверь. Но уже в следующий момент Гурий Валерьевич уверенно сбросил с двери цепочку и не очень любезно пригласил гостя: