Тот одобрил мои действия.

– Все правильно. Берешь пробу еды с каждой тарелки чистой ложкой, потом кладешь ее в отдельный пакет, не забудь подписать, где чья порция.

– Не знаю, кто из них на каком месте сидел, – пригорюнилась я.

– Сделай фото стола, – велел Вадик, – пометь тарелки – номер один, два и т. д. На банке укажи «взята с тарелки», ну… допустим, под номером четыре, то же самое с ложкой. Прихвати стаканы, рюмки, оформи их так же.

– Может, сам приедешь? – заканючила я.

– Не имею права без согласия хозяев брать материал, – возразил эксперт.

– А мне, значит, можно, да? – возмутилась я.

– Лампудель, – менторским тоном завел Вадик, – ты хоть и носишь при себе удостоверение, не являешься штатным сотрудником агентства. Ты частное лицо. Забеспокоилась, испугалась за подругу, притащила еду для исследования. Ни один суд результат такой экспертизы не примет. Неправильно взят, не по правилам в лабораторию доставлен. И мы дело возбудить не имеем права, а Петрова может поднять шум, телегу настрочить: «Без спроса эксперт в мою квартиру проник, я ему не разрешала в еде копаться».

Прикинь, сколько я неприятностей огребу? А на тебя она капать не станет.

Я поняла, что Вадик хочет, чтобы ответственность за доставку объедков лежала на мне. Пусть лучше меня в случае скандала отшлепают, и сказала:

– Ладно.

– Собирай материал, – обрадовался Вадик, – жаль, что у тебя пакетов для улик нет.

– Есть, – возразила я.

– Откуда? – удивился эксперт.

– Мне их Катя, лаборантка, дала целую коробку, – пояснила я.

– Да зачем? – удивился Вадим.

– Удобно Кисе еду в школу носить, – призналась я, – они герметично закрываются, не пропускают воздух. Девочка открывает упаковку с бутербродами, а их будто минуту назад сделали.

– Ну бабы, – пробурчал Вадик, – во дают! Чего только ни придумают.

– Мы такие, – согласилась я и принялась тщательно собирать все объедки.

В разгар нудной работы позвонил Костин.

– Ты где?

– Скоро приеду, – пообещала я, – привезу для исследования еду, которой полакомились Петровы. Есть новости?

Костин помолчал пару мгновений.

– Не радостные. Елизавета и Евгений очень плохи. Валентина в состоянии крайней тяжести.

– Она же вызвала «Скорую», беседовала с врачами, – ахнула я, – я с Фоминым пообщалась. У него по поводу невестки Анастасии никаких опасений не было. Стало известно, почему сама хозяйка не так сильно отравилась. Она небольшая любительница риса с морепродуктами, предпочитает овощи с обычной рыбой. Но ей не хотелось обидеть сына, который решил всех угостить ужином, поэтому она тоже демонстративно съела пару ложек паэльи, потом под каким-то предлогом ушла на кухню, хлопотала там. Думала, что никто из родных не поймет, что она лишь две ложки съела. На столе есть одна тарелка, по которой еда разбросана. Создается впечатление, что человек много слопал. Это старый трюк. Я им в детстве часто пользовалась. Мама положит мне кашу, я малую толику в себя запихну, остальное по краям тарелки размажу. Матери казалось, что я просто чуточку недоела. А что с Константином?

– У него гипертонический криз, – вздохнул Володя, – из токсикологии его перевели в кардиологию. Заканчивай и приезжай. Рамкин кое-что интересное нарыл.