— Боюсь, еще как боюсь. Но думаю, что вся комбинация затевалась не затем, чтобы просто закопать тебя в другой реальности. Да и не остановит тебя ничто, дуру.
— Спасибо, добрый брат. И за дуру, и за «закопать».
— Всегда пожалуйста. Я очень умный. Ты знаешь что мне предлагают должность в нашем посольстве в Нидерландах? Не знаешь. Потому, что я тебе не говорил, чтобы не сглазить. Кстати, как тебе та девочка с бала? Анастасия. Я тогда вернулся. Мы встречаемся, Виктория. Посол должен быть женат.
— Одобряю, брат. Только ты это… та Натали… Ты проверься. Она слишком быстро одевается, профессионально…
— Я и сам обратил внимание. Спасибо за заботу, сестра, но мы из-за тебя почти ничего не успели, так что… Там если бы только… в общем, я проверился. Не переживай. Все в норме.
— Ага. Я рада.
Глава 12
Следующую неделю я приводила в порядок свою фигуру. Самое интересное что мне не пришлось себя заставлять. Улучшилось настроение, появился аппетит. Состояние радостного ожидания сменялось острыми приступами тревоги. Я почему-то поверила словам брата и страшно боялась, что с Ромэром случится несчастье. Про то, что он будет морить себя голодом, я даже не думала. Это глупость. Но что-то серьезное, чего я не могла и представить себе, очень пугало меня. Я каждый день ходила на службу в собор и заказывала молебен о здравии. Это немного помогало успокоиться — я делала хоть что-то.
Я и хотела и боялась вызова. Он будет означать, что что-то плохое случилось с ним. Я тряслась от страха и одновременно готовилась к уходу. В сейфе, на коробке с голубым гарнитуром, оставила записку, в которой говорилось, что я дарю его невесте брата на свадьбу. На платье была приколота такая же записка. Я забрала корсет из химчистки, выбелила до снежной белизны всего один раз одетые панталончики. Все должно соответствовать. Мне не было жаль всего этого. Я понимала, что если бы не брат, валяться мне в глубокой депрессии или в психушке. Не имело значения, в чем я попаду в тот мир. Если все закончится хорошо, то одежду мне найдут, а скорее всего она уже будет меня ждать. Если же мне не повезет — похоронят в пижаме. Этот вариант мне категорически не нравился, но отказываться от перехода я не стану.
На десятый день после нашего разговора с Мишей ночью меня скрутило от боли. Я хватала воздух ртом и, согнувшись, ковыляла в гостиную, где спал брат. Распахнула дверь, она грохнула о стену. Я, прислонившись к лутке и тяжело дыша, смотрела на Мишу, а он на меня. Меня скрутило опять и он бросился ко мне. Я остановила его взмахом руки — перед глазами проступал силуэт высокого, абсолютно седого мужчины. Граф Грэгор смотрел на меня с мукой:
— Виктория…
— Я согласна, — простонала я.
— Это будет…
— Я согласна. Быстрее. Больно.
Не отрывая глаз от Миши, хватая воздух ртом, я пыталась улыбнуться ему непослушными губами: — Я люблю тебя, маме… — Силуэт тела брата плыл. Сознание мутилось.
Вдогонку прошелестело: — Будь счастлива.
Очнулась тоже от боли. Тело скручивало судорогой. Руки, ноги были сплошной болью. Я кричала, билась в чьих-то руках, вытягивалась, теряла сознание и снова плыла в океане боли. Глаза закатывались под лоб, я не видела ничего. Это закончится, закончится, не может же это продолжаться вечно. Ведь переход уже был, был… Мне что-то лили в рот, оно попадало в дыхательное горло, я захлебывалась и кашляла. Судороги выворачивали меня наизнанку. Меня опять заливали, приподняв и зафиксировав голову. Я глотала и теряла сознание в очередной раз.