Разбудил меня стук в дверь. Я разрешила войти. Мужчина в белой одежде пригласил меня пройти к отцу настоятелю. Значит, все-таки монастырь.

В небольшой и скромной келье состоялся мой разговор с отцом настоятелем. Его интересовало все, что касалось перехода. Мои муки он видел, а вот все, что было до того, его интересовало чрезвычайно. Он расспрашивал меня о моем мире, о родственниках, о нашей религии. Я показала ему крестик на своей шее, он мне — свой. Я поискала иконы на стенах и не нашла. Что ж, возможно у них период иконоборчества или еще что — в истории религии я была не сильна… Я читала ему «Верую», «Отче наш», он мне — их молитвы. Очень познавательно, но утомительно. Мне предложили задавать вопросы в свою очередь, и я спросила — нет ли возможности вернуть меня домой, поскольку необходимость в моем присутствии отпала? У мужчины глаза полезли на лоб. Неужели я готова снова вынести такую страшную боль?

— Лучше вынести боль физическую, чем душевную, святой отец. Вы в курсе моих обстоятельств. Моя репутация безвозвратно утеряна. Мне уже дали понять это на королевском балу, высказав все буквально в глаза. Может быть, говорить больше и не станут, но считать меня падшей женщиной будут все. Я же, не имея средств к существованию, не смогу выстроить здесь свою жизнь именно из-за своей погубленной репутации. Если бы не это прискорбное обстоятельство, я могла бы преподавать вокал желающим обучаться пению, а так… К постригу в монастырь, если у вас существует женская обитель, я не готовилась. У меня нет будущего здесь и я готова уйти домой, если есть малейший шанс выжить.

— Но я знаю, что вам поступило предложение руки от графа Сизуанского Ромэра. Я думал, что это вопрос решенный.

— Вынужденный шаг со стороны графа. Попытка замять скандал на балу. Чувство вины за причастность к прискорбному случаю со мной. Пользоваться благородством графа я не желаю.

— Но я слышал, что граф питает к вам очень сильные чувства. Вы предназначены ему свыше. Вам следует задуматься об этом.

— Я задумалась, святой отец. И считаю что, сумев помочь вам в излечении графа, я выполнила свое предназначение. Более я не хотела бы связывать графа его чувством вины.

— Вы застали меня врасплох, княжна. Я не готов ответить вам, насколько реален ваш уход. Возможны сложности.

— Это почему же? Даже я знаю два таких случая — недавно вы отправили домой меня, а также гораздо ранее — мою прабабушку по матери — Ириаастру. Так в чем проблема?

У настоятеля, по-видимому, не осталось аргументов. Он молчал. Я попросила разрешения удалиться. Пусть думает. Он разрешил.

Меня вскоре покормили и я снова улеглась спать, поинтересовавшись перед этим здоровьем графа. Он уже садился и плотно поел. Я уснула, успокоенная. Ночь прошла без происшествий.

Назавтра мне нанес визит граф Грэгор. Очевидно, после разговора с настоятелем. Я привела ему те же резоны, что и первому.

— Виктория, но сын говорил, что вы ответили на его чувства.

Я покраснела — вот трепло. Мигом растрепал, даже не пришло в голову пожалеть мою стыдливость. А у меня тонкая душевная организация, блин. Покраснела еще больше — от злости.