Есть зоны, куда водители грузовиков вообще не суются. Полбеды, если только сам сгинешь, так ведь и машину жаль.
– Все, ребят, дальше сами.
– Вперед, – скомандовал Стэн.
Дорога изменилась. Буквально несколько метров – и заросли по обочинам гуще, и трещин в асфальте больше. Хотя, казалось бы, хуже должна быть та дорога, которой пользуются. Впрочем, все странно. И чувство опасности – холодком по спине. Здесь земля чужая…
Очертания бывшего рабочего поселка с трудом угадывались в заросших развалинах. Кажется, поляна в невысоком подлеске, а присмотришься – небольшой скверик перед каким-то учреждением, от которого остался только обглоданный фундамент. И вот тогда все встает на свои места. И камень, попавший под ноги, оказывается остатками бордюра, а тот самый подлесок – некогда ухоженной живой изгородью. И даже проглядывающий под слоем палой листвы асфальт кое-где можно разглядеть. Всего шесть лет прошло, а такое ощущение, будто все двадцать. Я невольно вздрагиваю, вспоминая, как пожирало дома взбесившееся время.
– Сюда, – негромко окликает Джетт. Он опустился на колено и торопливо разбрасывает листья под одним из деревьев. Из начавшей жухнуть травы нам щербато улыбается человеческий череп.
Всего скелетов оказывается четыре. Двоих мы находим в неглубокой канаве, укрытых тем же саваном из опавших листьев, и одного – в кабине проржавевшей насквозь легковушки. Чтобы открыть дверь, приходится срубить саперной лопаткой небольшой куст, проросший рядом с машиной.
Нерешительно переглядываемся. С одной стороны, мы – боевая группа, а не похоронная команда, с другой – бросать останки непогребенными как-то не по-людски.
– Похороним чуть дальше, в лесу, где место чистое, – решает Стэн. – Посмотрите какие-нибудь личные вещи или жетоны.
Жетоны обнаруживаются только у тех, кого мы нашли в канаве. Я смотрю на даты рождения, выбитые на прямоугольниках нержавеющей стали, и где-то внутри холодеет. Мальчишки. Видимо, солдаты-срочники. То ли охраняли здесь что-то, то ли к эвакуации их подключили. Когда все началось, им было лет по девятнадцать. Будь я чуть постарше, тоже мог бы попасть в армию и оказаться на одном из таких объектов. Но я выжил. Вырос. И эти двое для меня теперь – вечные мальчишки.
Рядом с останками из машины нашли наградной кинжал с выбитой у рукояти надписью «За доблесть, проявленную в бою за форт Хейл». Если какие-то документы и были, они давно рассыпались в пыль, как и одежда.
– Пробьем через архивы, – предложил я. – Вряд ли таких было много.
Никаких следов ранений на останках мы не обнаружили. Конечно, на то, чтоб устраивать судмедэкспертизу, времени не было, но у меня сложилось впечатление, что эти люди просто упали и умерли. Идиотское объяснение, согласен, но другого просто нет.
– Вряд ли это последние, – качает головой Стэн. – Я слышал, здесь началась эвакуация, но всех вывезти явно не успели.
Серые корпуса завода стоят почти нетронутые, возвышаясь над остатками городка, как рыцарский замок над деревенькой.
– Там еще подземные цеха, – говорит Стэн.
– Откуда ты знаешь?