Первого, демоны бы его взяли, этажа!

Аргументы вроде «у кого-то могла быть такая же» не принимаются.

– Спасибо, – внезапно севшим голосом пробормотал я. Потому что за крышу над головой и спокойный сон полагалось благодарить.

К месту встречи мы вышли на несколько часов позже и совсем с другой стороны. Водитель уже собирался бить тревогу.

– Где ж вас так долго носило? – бормотал он, открывая багажник, чтобы мы смогли погрузить рюкзаки. – Лихо, небось, было?

– Не спрашивайте, – при воспоминании о кладбище машин Дэя явно передернуло, – впечатлений – на всю оставшуюся жизнь, даже если постараться пожить подольше.

– Тогда поехали, – мужчина уселся за руль и запоздало поинтересовался: – Чаю хотите, отмороженная команда?

– Конечно!

Горячий термос и травяной чай, налитый в стаканчик-крышку. Как мало, оказывается, нужно для счастья тому, кто только что выбрался с неисследованной территории. Ну, еще душ был бы неплох в качестве дополнения.

А пока внедорожник прыгает на ухабах старой дороги, можно подумать, что писать в отчете. Что территория непригодна для восстановления, это любому понятно. Года через три можно решиться на повторную зачистку, но не раньше. Но небольшой зачищенный островок на карте уже есть – та самая поляна. Правда, кем и при каких обстоятельствах зачищенная, лучше не вспоминать. Виски начинали тупо ныть каждый раз, когда я старалась вспомнить слова песни. Похоже на попытку восстановить в памяти сон. Вроде бы вот он, совсем недавно привиделся, еще тело помнит позу, в которой пришлось спать, – но нет. Будто на миг открыли кран и в меня хлынула чья-то сила – невообразимо древняя, как силуэт кургана на фоне вечернего неба, обжигающая пламенем ритуальных костров, пробуждающая в памяти что-то такое, чего я не могу помнить, потому что о тех временах не написано еще ни строчки. Не нашлось такого археолога, который вырвал бы столь давнее прошлое из-под груды веков.

Нет. Я не буду думать о письме профессора, о сборниках легенд в толстых темных переплетах, о двойном дне старых сказок, где за несложной вроде бы историей о сватовстве или снятии заклятья прячется вечная игра надмирных сил.

Я тряхнула головой, надеясь разогнать непрошеные мысли. Открыла глаза.

И почти почувствовала нить, протянувшуюся откуда-то изнутри в глубину времен. Как будто в груди безболезненно пустило корни странное тонкое растеньице, а его ствол, словно ласкаясь, обвивает позвоночник и тянется вниз, вниз, в ту самую седую древность.

С удивлением и почти без страха я поняла, что мне, скорее всего, придется жить с этим ощущением.

Наш отчет оказался делом не особо срочным: полковнику хватило устного доклада, а накатать по три-четыре листа воспоминаний и размышлений мы вполне можем и дома.

После обеда и душа я отвел Рин в медпункт – что-то подсказывало мне, что такие подвиги даром не проходят. К тому же она почти валилась с ног и засыпала на ходу. Неумолимая Джори, главный медик Базы, выставила меня в коридор. Я покорно вымелся из ее владений и уселся на один из двух стульев, тупо разглядывая выцветшие плакаты на стенах. Медпункт нам достался в наследство от воинской части, здесь почти ничего не изменилось. Кажется, даже запах пережил Ржавчину – пахло стерильностью, дезинфекцией и какими-то полузабытыми лекарствами. «Первой помощью при осколочном ранении…». Тьфу ты! Хватит перечитывать эту лабуду Можно подумать, у кого-то сейчас есть осколочные ранения. Сбылась мечта идейных противников войны. Хотя о какой-то перестройке психики говорить я бы не стал. Просто объединяться перед лицом более страшного врага – это такая нормальная человеческая черта. Тот, кто этого не умеет, очень быстро заканчивается.