– А он говорит: «Только в лицо, я не стукач», – сказал Иван вслух.

– Точно Павлик Морозов, – согласился Андрей. – Со мной он, кстати, тоже жег – я забыл тебе рассказать, это когда ты к Борзыху ездил. Кстати, наездил что?

Иван махнул рукой. Про беседу с женой Борзыха не то что рассказывать – вспоминать было унизительно. Ничего, уже после обеда все изменится. Прижмем подонка показаниями Обухова, которые выбьем с помощью показаний сопляков.

– Короче, я ему показываю эту абракадабру, которую у него изъяли, спрашиваю: что за шифровка? Он говорит: бабушка написала. Бабушка у тебя азерский шпион, что ли, говорю. Он такой: да нет, она коренная, но фашистам и шпионам это не нравится. Ну, мы слово за слово вырулили с темы, он малость успокоился, я спрашиваю: не задолбался с этим именем-то? Стал бы Леней, как человек, вопросов меньше было бы – на лицо-то ванька ванькой.

– Вот спасибо, – сказал Иван, впервые подумав, что и впрямь, поставь его рядом с дерзким пацаном и предложи кому постороннему определить, кто тут Иван Машовец, а кто Линар Сафаров, результат вышел бы заведомо неверный и неутешительный. – А он что?

– А он говорит: ну да, фашисты и шпионы без предателей не могут.

– То ли бьют их сейчас мало, то ли наша лаборатория какую-то совсем куражную дурь у них не ловит, – констатировал Иван. – А с девкой что?

– А что с ней? Как молчала, так и молчит. Спасибо, что на очняк официально согласилась. И пусть с нею Ольга разбирается, не хватало нам еще какой-нибудь темы про то, что малолетку прижимаем.

– Было бы что прижимать еще, – сказал Иван.

– Ну не скажи, – начал было Андрей, заулыбался и махнул рукой, вставая навстречу цокоту Ольги, которая лично встречала подростков у входа. – Наконец-то. Сейчас пойдет работа. Входите, располагайтесь, а я за Обуховым.

Когда он ввел Обухова в допросную, девчонка прижала ладонь ко рту и беззвучно заревела, а пацан, сглотнув, сказал:

– Денис, прости.

– Так это ты меня ногами, что ли? – удивился Обухов, чуть поморщившись, потому что Андрей, не позволяя ему совсем вольготничать, дернул за наручники в сторону скамьи. – Нет? Ну тогда ты ни при чем.

– Наручники с него снимите, – сказал пацан.

Андрей усмехнулся и показал Обухову, чтобы изогнулся посильнее, иначе кольцо наручников не защелкивалось на стальной ножке скамьи.

– Мы не будем ничего говорить, если не снимете наручники, – громко сказала девчонка.

– Уверены? – начал Андрей, улыбаясь.

– Я полагаю, что лучше было бы… – задребезжала Моисеевна.

А Ольга, протянув девчонке пачку салфеток, просто приказала, будто имела на это право:

– Снимите.

Иван, поморщившись, подтвердил приказ жестом. Хозяин – барин, подумал Андрей, снял наручники и отошел на свое место.

– Что ж, предлагаю… – начал было Иван.

Девчонка трубно сморкнулась, ойкнула, вжала в живот левую руку с пакетом, с которым явно не собиралась расставаться никогда, и заявила:

– Мне в туалет надо.

– Давайте, может, начнем, а потом… – стараясь не раздражаться, предложил Иван.

Ольга перебила:

– Начинайте, мы сейчас. Пойдем, Инна, я провожу.

– Да я сама могу, – вяло запротестовала девчонка, но настаивать не стала и проворно выскочила в открытую Ольгой дверь.