Я сжал кулаки и нарочито противно, чтобы тот, кто слушает, заколдобился, пропел:

– Это наши коды, это наши цифры, восемь, девять, тридцать минус код отмены, комната твоя плюс семьдесят четыре…

И таким нехитрым шифром продиктовал Инне весь номер Олега, который я и вправду запомнил зачем-то. Код покрепче Инна могла с лету и не разобрать. Помолчав, она пропела в ответ примерно такую же дебильную песенку с другими маскировочными числами.

Разобрала.

Сил петь уже не было, поэтому я сказал:

– Я клянусь, что стану чище и добрее и в беде не брошу друга никогда.

Я терпеть не мог эту песню, в отличие от остальных составляющих фильма, меня бесили жалостливая заунывность, и тонкий голосок, и пение хором, и слюнявые слова. Но если хочешь, чтобы тебя понимали, говори на языке, который понимают. Инна понимала вот такой язык. Так понимала, что даже я понял наконец. И быстренько накрыл морду подушкой, чтобы Инна не слышала, как я реву.

Инна сказала:

– Я знаю, командир.

Я проснулся среди ночи, рывком, как по команде. Сел, вцепившись в одеяло, и прислушался. Все правильно. Не «как», а по команде: в розетке тихонько прощелкало раз-два, раз, раз. Сигнал готовности. Я щелкнул ногтем в ответ и вскочил, чуть не свалившись, потому что сон растворился в голове, а в ногах еще клубился и заставил мотнуться. Спокойней, велел я себе, выдохнул и быстро, но бесшумно оделся, лишь на миг замерев, чтобы понять, показалось мне или и впрямь в соседней двери щелкнул замок.

Не показалось. Когда я вдевался в кроссовки, щелкнул замок и в моей двери.

Я осторожно, чтобы не заскрипеть и тут же остановиться, если заскриплю, приоткрыл дверь и выскользнул в коридор. Инна напряженно ждала, прильнув к стене.

Я разговаривал с ней постоянно, в последний раз – пару часов назад, но не видел уже два дня и вообще страшно соскучился, поэтому чуть не обнял. Но застеснялся.

Инна, убедившись, что дверь прикрыта, ухватила меня за рукав и утащила в темный проем перед запертой дверью с мутной табличкой, замазанной краской по краям, – «Санобработка». Это я потом прочитал, сразу не успел: Инна меня обняла.

Я сперва закостенел, потом погладил по теплой мягкой спине и отдернул руку, наткнувшись на застежку лифчика под футболкой. Инна, к счастью, не обратила внимания, погладила мне затылок, отстранилась, прижала палец к губам и сунула в руку что-то плоское и твердое.

Телефон. Современный. Такой же, как у меня отобрали.

Где ты его взяла, чуть не спросил я и чуть не добавил: и где прятала, – но Инна, к счастью, ткнула пальцем в экран и показала, что надо читать.

Я начал читать и чуть не заорал от восторга. Инна снова показала, чтобы я заткнулся. Я обнял ее, едва не выронив телефон, отпустил, отвалился к стене и подышал. Инна улыбалась. Я начал читать.

В телефоне была переписка с Олегом в какой-то программе, которую нельзя было подслушать или прочитать шпионским способом, – это Инна и Олег поясняли друг другу в самом начале, видимо обосновывая, что не зря установили именно эту программу вместо той, в которой сперва сумели связаться.