Продолжалось все, судя по огромным напольным часам, до двух часов ночи, после чего королева велела мне побыстрее одеться, а сама накинула на себя халат и позвонила в колокольчик, стоявший у прикроватного столика. Вошла пожилая служанка, которая к моему присутствию отнеслась вполне индифферентно – похоже, подобная ситуация ей была не в новинку. Она провела меня не в ту каморку, где я провел предыдущую ночь, а в спальню для дорогих гостей, где меня, как я заметил краем глаза, ожидали обе сумки.

А сегодня, похоже, мне, придется повторить «подвиг разведчика». В самом прямом смысле слова. Для этого я приготовил оба каталога и одну из запечатанных косметичек в подарок, а также три «девайса». Подумав, со вздохом добавил и четвертый.

Мне раньше казалось, что Альберт, который избегал Вику, а по другим бабам не ходил, смахивал на «голубого». Но после прошлой ночи я начал его понимать. Викуля, скорее всего, просто заездила своего субтильного муженька. Да, Женя пожелал мне глубокого внедрения в королевском дворце. Но не столь же буквально?

30 октября (11 ноября) 1854 года.

Учебный корабль «Смольный».

Ирландское море севернее острова Ратлин

Капитан 1-го ранга Степаненко Олег Дмитриевич

Свинцовое море, тучи, моросящий мелкий противный дождь… «Прямо как в Кронштадте в это время года», – усмехнулся про себя я. Вот только там – дом, любимая супруга, городок, ставший уже родным… Впрочем, для моряка родной дом – это море, а если это еще и сопряжено со службой Родине в трудную годину… Вот разве что супруги мне ох как не хватает.

– Олег Дмитриевич! – вышел на связь командир БЧ-7. – Цель на ост-зюйд-ост, дистанция восемь миль!

«Наконец-то, – подумал я. – А то уже скучновато стало…»

После нашей славной охоты в Северном море мы высадили всех гражданских лиц на пустынном берегу к югу от Инвераллохи, после чего демонстративно отправились на юго-запад, пока не вышли из пределов видимости. Пусть наши английские, точнее, шотландские друзья в этих краях немного понервничают. Затем мы повернули на север и прошли между Оркнеями и Фэр-Айлом и, к их счастью, не встретили ни единого корабля, пока не подошли к острову Сувурой.

В Твёройри мы передали представителю местной власти грозную бумагу из Копенгагена, подписанную самим королем. Недовольный управляющий королевским портом, прочитав ее, смотрел на нас, как на злейших врагов. Но узнав, что нам требуется продовольствие не только для экипажей, но и для нашей будущей базы, резко подобрел и клятвенно заверил нас, что все будет в лучшем виде.

Конечно, нас в Копенгагене осведомили о ценах на баранину и рыбу на Фарерах, равно как и про порядок взаиморасчетов, так что заломить несусветную цену у него не получилось. И хотя он и начал было плакаться о том, что мы, дескать, грабим его, но рожа его к концу переговоров была весьма довольной. Мы уже знали, что на островах дерево было дорогим, зато уголь, который добывался здесь же, на Сувурое, у поселка Хвальба, стоил сравнительно дешево. Но пока у нас был свой, реквизированный с захваченных кораблей. А угольные печи для сборных домиков у нас имелись – как и сами домики, которые мы раздобыли в кажущихся бездонными контейнерах «Надежды».