– Здесь уж нам нечего делать. Полковые медики присмотрят. Я Александру Борисовичу скажу, он их предупредит, чтоб не болтали!

Когда они вышли из лазарета на крыльцо, Настя вскрикнула и прикрыла глаза, ослепленная ярким солнцем. Её спутница, заметив это, чуть крепче сжала локоть, поддерживая.

– Что поделать, – сокрушенно произнесла она. – В Питерсбурхе дождь неделями льет, солнца хочется, а когда оно появляется, то яркое и завсегда в глаза бьет. Привыкай, раз жить здесь будешь.

Не дожидаясь ответа, Бутурлина уверено повела девушку через плац, попутно раскланиваясь со знакомыми и отвечая на радостные приветствия солдат. Командирскую жену в полку знали и любили.

Настя настороженно следила за новой знакомой. Анна Михайловна то и дело останавливалась то у одного бивуака, то у другого, с непритворным участием спрашивая о членах солдатских семей, которых знала наперечет.

Настя покорно тоже замедляла шаг, стараясь не наступить на подол собственного платья. Заметив это, Анна Михайловна вновь подхватила девушку под руку.

Та с удивлением почувствовала чужую магию. Мягкая и уютная она обволакивала девушку, давая сил. Настя вопросительно посмотрела на госпожу Бутурлину, та ободряюще улыбнулась.

– Ты ж иначе по пути свалишься! Ох, Настасья, не бережешь ты себя!

– Я не хотела, оно само так случилось, я удержать не смогла, – буркнула девушка, которой почудился укор в словах провожатой.

– Да знаю я, что само, – отмахнулась Анна Михайловна. – По молодости да по глупости, все само случается! Иногда даже дети бывают!

Настя насупилась, но возражать не стала. Они почти вышли из казарм, когда за спиной раздался знакомый голос.

– Анна Михайловна! Вы здесь? – Белов почти бегом пересек плац. – Наконец-то!

– Гришенька, голубчик, – улыбнулась женщина.

Гвардеец взял ее руку, намереваясь поцеловать, но Бутурлина лишь покачала головой, и мягко обняла преображенца, заставляя чуть наклонится и целуя его в обе щеки. – Возмужал, просто волк матерый!

– Будет вам, – слегка смущенно пробормотал Григорий, вопросительно посматривая на Настю. – Настасья, ты что здесь делаешь?

– Да так, – отмахнулась девушка.

– Шла бы ты уже домой, – преображенец вздохнул и умоляюще посмотрел на жену командира. – Анна Михайловна, Богом прошу, там Иван в лазарете…

– Знаю. Александр Борисович мне уж все сказал. Не волнуйся, выживет твой Иван, никуда не денется.

– Спасибо! – Григорий наконец выдохнул.

Бутурлина покачала головой.

– Не меня благодарить будешь…

Настя вздрогнула и с мольбой взглянула на свою спутницу. Та хмыкнула и вновь обратилась к преображенцу.

– Гриша, я тут намедни твою матушку у церкви встретила, она мне жалилась, что ты совсем к ним дорогу забыл…

Белов хмыкнул. Судя по веселому блеску в глазах Анны Михайловны, его мать рассказала всю историю последнего посещения сыном родительского дома.

– Мне еще шкура моя целой понадобится! – отшутился он.

Бутурлина погрозила ему пальцем, а Настя вздохнула.

– Анна Михайловна, вы меня простите, пойду я, – попросила девушка, – Устала очень.

– Вот я курица! – вздохнула та, – Совсем забыла, что ты после дежурства. Гриша, проводишь, а я тогда здесь задержусь, за Иваном заодно присмотрю.