Настя вздохнула, решительно поднялась и отошла к краю поляны, делая вид, что всматривается между соснами в белые сумерки северной ночи.

Белов подошел и стал рядом, набросил на плечи свой потрепанный мундир.

– Замерзнешь еще, – тихо сказал он.

Девушка обернулась и посмотрела на жениха.

– Гриша, я…

– Ты… – улыбнулся он. – Настенька… ты – душа моя… Единственная моя… Только ты…

След от оранжереи привел к борделю. Скривившись, Шувалов стоял в тени деревьев и задумчиво наблюдал, как преображенцы окружают особняк.

– След ведет только туда, обратного нет, – доложил один из офицеров, подходя к начальнику Тайной канцелярии.

Именно он, преобразившись в волка, и вел остальных.

– Его и не будет, – задумчиво отозвался граф. – Тот, кого мы ищем, далеко не дурак, и я подозреваю, что в доме нас ждет ловушка. Возможно, магическая. Поэтому действовать строго по моей команде!

Офицер нахмурился, но ничего не сказал. Шувалов лишь хмыкнул. Сейчас, как никогда, ему не хватало Белова. Признаться, за эти несколько дней граф действительно привязался к молодому офицеру, предпочитая его зубоскальство и ершистость молчаливому повиновению остальных.

В том, что с Григорием Петровичем ничего не случилось, начальник Тайной канцелярии знал наверняка. Кольцо, отданное им преображенцу, было в том числе и достаточно сильным оберегом и дало бы знать создателю, если бы с Беловым приключилась беда. Стало быть, волк спешил к своей ведьме и становиться у него на пути не стоило никому.

– Ваше сиятельство?

Вопрос вывел его из размышлений. Шувалов еще раз осмотрелся, убеждаясь, что солдаты окружили дом, затем скомандовал:

– Идемте!

И первым начал подниматься на крыльцо. Постучал и замер, вслушиваясь в неестественно гулкую тишину. Лакей подходил к двери непозволительно долго. Заспанный, без напудренного парика, с торчащими во все стороны русыми патлами, слуга молча рассматривал посетителей. На его лице отражался сложный мыслительный процесс.

– Вы это, вечером приходите! – наконец изрек он. – Девки сейчас отдыхают.

– Мы к мадам Амели, – хищно оскалил зубы Шувалов, точно и сам был преображенцем.

– Мадам тоже нет, – слуга попытался закрыть дверь, но граф подставил ногу.

– На каторге сгною! – душевно пообещал он, после чего лакей предпочел выпустить дверь из рук и попятиться в глубь дома.

Шувалов зашел в общий зал, где все еще витали запахи табака, тяжелых духов и немытых людских тел. Брезгливо поморщившись, граф безошибочно направился к нише, из которой был вход в кабинет хозяйки дома.

Она была там. Мадам Амели сидела за своим столом, низко склонив голову. Со стороны могло показаться, что женщина заснула над своими бумагами, если бы не темное пятно, расплывавшееся на столе. В воздухе ощутимо разило кровью. Солоноватый запах парил в воздухе, вызывая тошноту.

Краем глаза Шувалов заметил, что сопровождавшие его преображенцы напряглись, а один из них хищно облизнулся. Сквозь человеческие лица начали проступать звериные морды.

– Стоять! – рявкнул Шувалов, но не успел.

Пронзительный визг заполнил комнату, попав в тщательно замаскированную ловушку, молодой волк забился в предсмертной агонии.