– Андрей Николаевич, – прервал неторопливый поток моих философских мудрствований Аристарх, – подлетаем к цели. Через минуту первая реперная точка. – И тут же включил поляризационную тонировку блистера, чтобы нас не смогли рассмотреть со стороны.

Я взглянул прямо по курсу и километрах в пяти на берегу довольно обширного озера увидел самую настоящую средневековую крепость, сложенную из массивных каменных блоков с высокими башнями, неприступными стенами и заполненным водой рвом.

– Ух ты! – невольно вырвалось у меня. – Умеют местные наркобароны с размахом тратить заработанные бабки. Мне б и в голову никогда не пришло отгрохать посреди леса эдакое чудо.

– Да нет, не отгрохали, – авторитетно заявил пилот, – аккуратно доставили аж из самой Испании. Конечно, из подручных материалов обошлось бы намного дешевле, но дон Эскабар, будучи еще в полном здравии, на том, что касается вопросов престижа, никогда не экономил. К тому же деньжищ у него, поговаривают, было немерено. И не мудрено…

Не успел юноша закончить начатую мысль, как на панели управления зажглась зеленая лампочка УКВ-рации, и приятный женский голос сообщил сначала по-испански, потом на чистом английском:

– Борт «Papillon SK8», через минуту вы пересечете границу частных владений. Настоятельно рекомендуем изменить маршрут полета. В противном случае мы будем вынуждены вас сбить.

Вот так прямым текстом: «будем вынуждены…» Ну и нравы царят в этом диком захолустье! В родной Рассеюшке-Матушке попробуй бутылку с отравленным бухлом в садовом домике оставь – упаси Господи, наведавшийся туда бомж изволят откушать – или какому педофилу яйца на месте преступления оторвать. Тут же налетят законники, возьмут за белы рученьки и в кутузку. А здесь, смотрю, не особо церемонятся: пересек границу – получи пулеметную очередь в брюхо или ракету класса «земля-воздух».

Справедливости ради стоит отметить, что столь холодный прием вовсе не оказался для нас сюрпризом. Более того, мы определенно знали, что полеты над территорией замка не поощряются. Однако по закону никто не имел права нам этого запретить, поскольку воздух, в отличие от земли, повсеместно считается государственной собственностью, и запрещать или разрешать полеты над тем или иным участком местности имеют право лишь чиновники, обремененные соответствующими полномочиями. Впрочем, в нашей ситуации особенно выпендриваться не приходилось, поскольку, перефразируя одну небезызвестную поговорку, получается: «Закон – сельва, прокурор – дикий обезьян». Иначе говоря, если нас ненароком собьют, да еще хорошенько припрячут наши останки, никто и пальцем не пошевелит ради торжества справедливости. Хотя попробовать «подергать тигра за усы» стоило.

Чтобы не спровоцировать обитателей замка на неправомерные действия, Аристарх остановил машину, зависнув над кронами деревьев на высоте полусотни метров. Затем водрузил на голову наушники с микрофоном и заговорил убедительным старческим голосом:

– Что это вы себе позвояете, господа! Я п’ёфессой геоёгии Зеински, мы п’ёводим п’ановую екогносциёвку на п’едмет поиска поезных ископаемых. В нашем яспояжении имеется соответствующее язешение местных в’ястей, а также утвейжденный самим минист’ём п’иёдных есуйсов марш’ют поёта.