— Но как же… Как же так — спать прямо посреди визита? — поразилась Кэрол. — И… и еще дети в бассейне ужасно шумят!

Крестоманси небрежно коснулся пальцами плиток, и Кэрол увидела, как он поднимает руку, словно бы тянет что-то снизу вверх. На террасе стало тихо. Кэрол видела, как внизу плещутся дети, рты у них открывались и закрывались, но до ее ушей не долетало ни звука.

— Ну что, кончились у вас предлоги? — поинтересовался Крестоманси.

— Никакие это не предлоги! А как вы собираетесь определить, снится мне сон или нет, без грезографа с катушкой и мага-сонника, который прочел бы запись? — ехидно спросила Кэрол.

— Ах, осмелюсь предположить, что прекрасно обойдусь и без них, — заметил Крестоманси.

Он сказал это мягко, даже сонно, но Кэрол вдруг вспомнила, что он — самый главный чародей на свете и вообще персона куда важнее ее самой.

Она поняла, что Крестоманси думает, будто у него хватит могущества справиться со всем самостоятельно. Ну и пусть. Уж она над ним посмеется. Кэрол пристроила голубой зонтик так, чтобы он чуточку прикрывал ее от солнца, и откинулась в шезлонге, прекрасно зная, что ничегошеньки не выйдет…

…и оказалась на рыночной площади, как раз там, где кончился ее девяносто девятый сон. Перед ней была большая грязная лужайка, покрытая всякими бумажками и прочим мусором. Вдали, за хлопающими на ветру матерчатыми тентами, виднелось чертово колесо, полуразобранные прилавки и какая-то высокая штуковина — наверное, остатки качелей. Чувство было такое, будто место это давно заброшено.

— Ну вот еще! — возмутилась Кэрол. — Так ничего и не прибрали! О чем только думают Пол и Марта?!

Не успела она это договорить, как виновато хлопнула себя по губам и резко обернулась, чтобы проверить, не прокрался ли за нею Крестоманси. Но позади была лишь скучная замусоренная трава. «Вот и хорошо!» — подумала Кэрол. Разумеется, никто не может пролезть за кулисы личного сна Кэрол Онейр без ее разрешения! Кэрол с облегчением выдохнула. Здесь она хозяйка. Об этом она тоже никогда не говорила даже мамочке, хотя на какой-то миг там, на террасе в Тенье, ей стало страшно, что Крестоманси вот-вот ее разоблачит.

На самом деле, как и заметил Крестоманси, на Кэрол работали всего шесть персонажей. В ее труппе был Фрэнсис, высокий, белокурый и красивый, с приятным баритоном, — он играл героев. В конце он всегда женился на тихой, но одухотворенной Люси, тоже белокурой и очень хорошенькой. Еще был Мелвилл, черноволосый и стройный, с бледным злым лицом, — он играл злодеев. Мерзавцы получались у него так хорошо, что иногда Кэрол заставляла его играть несколько ролей в одном сне. Но он всегда оставался джентльменом — вот почему учтивый мистер Разумберг напомнил Кэрол Мелвилла.

Оставались трое: Бимбо, который был уже староват и играл мудрых старцев, жалких нищих и одряхлевших тиранов; Марта — она была на ролях дамы в возрасте и представляла тетушек, матерей и злых королев (и просто злых, и с золотым сердцем) — и Пол, невысокий и похожий на мальчика. Пол специализировался на ролях верного пажа, хотя иногда бывал и приспешником злодея, и в обоих амплуа его часто убивали в финале. Поскольку больших ролей ни Полу, ни Марте не полагалось, им было поручено присматривать за тем, чтобы тысячеликая труппа между снами чистенько все прибирала.