Кэрол принюхалась. Очень странно. Пахнет карамелью! Кэрол сочла за лучшее застать своих работников врасплох. Она решительно протопала по черной деревянной лестнице к двери и распахнула ее.
На нее хлынул дым и запах спиртного и карамели. Все ее работники толпились внутри, но, вместо того чтобы вежливо обернуться и выслушать ее распоряжения, как случалось обычно, никто из них поначалу не обратил на нее никакого внимания. Фрэнсис сидел за столом и резался в карты с Мартой, Полом и Бимбо при свете свечек, воткнутых в зеленые бутылки. Возле каждого из них стоял стакан с пахучим вином, однако, к ужасу Кэрол, сильнее всего пахло из бутылки, к которой присосалась Люси. Прелестная нежная Люси сидела на скамейке у стены, хихикая и прижимая к груди зеленую бутылку. В тусклом свете Кэрол почудилось, что лицо у Люси как у гнома, а волосы, как выразилась бы мамочка, в некотором беспорядке. Мелвилл что-то жарил на плите у двери. Кэрол было стыдно даже смотреть на него. Мелвилл напялил белый засаленный передник и улыбался сонной улыбкой, помешивая стряпню. Трудно было представить себе нечто менее злодейское.
— Что здесь происходит? — вопросила Кэрол. Услышав это, Фрэнсис обернулся, и Кэрол сразу стало видно, что он не брился добрую неделю.
— Дверь жакрой, а? — раздраженно потребовал он.
Может быть, он шепелявил оттого, что в зубах у него была здоровенная сигара, но Кэрол боялась, что Фрэнсис просто пьян.
Она захлопнула дверь и встала перед ней, сложив руки на груди.
— Я требую объяснений, — твердо сказала она. — Я жду.
Пол хлопнул по столу картами и быстренько подгреб к себе поближе кучку монет. Потом он вынул из своего мальчишеского рта сигару и обратился к ней:
— Ну и жди хоть до завтра или начинай переговоры. У нас забастовка.
— Забастовка? — переспросила Кэрол.
— Забастовка, — подтвердил Пол. — Мы все бастуем. Я уговорил тысячеликую труппу бастовать сразу после последнего сна. Мы требуем улучшения условий труда и долю прибыли побольше.
Он усмехнулся Кэрол, дерзко и довольно неприятно, и теперь, вблизи, Кэрол увидела, что рот у него не такой уж и мальчишеский. Пол был старше, чем она думала, и лицо его покрывали циничные морщинки.
— Пол — наш уполномоченный, — объяснила Марта.
К удивлению Кэрол, Марта оказалась довольно молодой женщиной с рыжеватыми волосами и надутым оскорбленным лицом. Когда она продолжила речь, в ее голосе послышались слезы:
— Знаешь, у нас тоже есть кое-какие права! Условия, в которых вынуждена жить твоя тысячеликая труппа, возмутительны, а сны идут один за другим, и ни у кого из нас нет свободного времени! И при этом никакого удовлетворения от работы! Только вспомни, какую чушь приходится играть нам с Полом!
— Одни паршивые эпизоды, — кивнул Пол, проворно сдавая карты. — В частности, мы протестуем против того, чтобы нас убивали буквально в каждом сне. Тысячеликую труппу расстреливают в каждой финальной сцене, и нам за это не только компенсации не полагается, — куда там, вставай и давай гони следующий сон!
— И н-н-ник-к-кгда не д-дают выпить… — вставил Бимбо. Кэрол поняла, что он безобразно пьян. Нос у него совсем побагровел, а седые волосы слиплись. — Д-д-дна крашеная в-водица… Снач-чала ст… ст… стибрили яблоки из сна п-про заколдованный сад… Вино поставили… Щас виски гоним. Эт’ луч-чше.