— Летите как мы, летите как мы!

— Ты что, его заклинание используешь, что ли? — шепнул Мур.

— Кажется, да, — прошептал Тонино в ответ. — Вроде бы я и раньше так делал.

Мур тоже вспомнил, что Тонино, кажется, умел проделывать подобные фокусы, но не успел он задуматься, откуда он это знает, как пейзаж внизу снова резко изменился. Теперь под ними были красивые газовые фонари, деревья вдоль широких дорог и дома, стоявшие поодаль друг от друга в окружении садов. Сияющая стайка душ впереди пронеслась над деревней, а потом над тускло блеснувшими рельсами.

— Я знаю это место! — воскликнул Мур. — По-моему, мы были тут утром!

В ту же секунду господин Таррантул удивленно заворчал:

— Я-то думал, он ведет их к себе домой, но мы уже пролетели мимо! Куда же они?

Души впереди промчались над высокими деревьями и ринулись вниз, к большому зданию с рядами освещенных окон.

По-прежнему озадаченно ворча и кряхтя от напряжения, господин Таррантул тоже перелетел через деревья и потащил Мура и Тонино за собой.

Они успели увидеть, как души, по-прежнему сияющей цепочкой с большим листом во главе, степенно устремились в большую полукруглую дверь в середине здания. Заметив это, господин Таррантул яростно взвыл и потянул мальчиков вниз с такой скоростью, что Мур зажмурился от страха. Это было даже быстрее, чем просто падать.

Они с размаху шлепнулись наземь — к счастью, на мягкую лужайку. Тонино и Мур быстро поднялись на ноги, а господин Таррантул, прежде чем подняться, долго ворочался и возился, пыхтя и задыхаясь, и казался тощим, согбенным и осунувшимся, словно настоящая обезьяна. Мальчики видели его очень ясно, потому что из полукруглой двери падало достаточно света, — старик стоял, опершись на сачок, и пытался отдышаться. Над дверью высветились слова: «Больница Сердца Господня».

— Больница! — застонал господин Таррантул. — С чего их сюда-то понесло? А вы что глядите, недоумки? Надо же их поймать! — И он снова помчался вперед, опираясь на сачок, словно на палку, и бормоча себе под нос: — Ну почему я всегда так старею, когда попадаю в будущее? Да скорее же, паршивцы, скорее!

Он затащил их внутрь, в самый что ни на есть обычный больничный коридор, длинный, бледно-зеленый, залитый ярким светом и настолько пропитанный всякой дезинфекцией, что это перешибло даже запах от господина Таррантула. Мур и Тонино тут же всем телом почувствовали, какие они грязнущие. Они попытались остановиться. Но у дальнего конца коридора, почти желтая в ярком свете больничных ламп, виднелась стайка душ, нервно пританцовывающих у лестницы, будто они опять не понимали, что делать дальше. Казалось, от света у господина Таррантула открылось второе дыхание. Он пустился галопом, размахивая сачком, и мальчикам тоже пришлось перейти на галоп.

Когда они пробежали уже полкоридора, из одной двери вышла медсестра-монахиня с полукруглым тазиком. Она была из тех монахинь, которые носят огромные крахмальные чепцы с оттопыренными углами, похожие на корабль под всеми парусами.

«С такой штуковиной на голове особенно не попрыгаешь», — подумал Мур. Однако монахиня попалась очень даже прыгучая. Господин Таррантул несся прямо на нее, словно бешеная обезьяна в черном сюртуке, а Мур и Тонино беспомощно бежали за ним. Чепец монахини возмущенно затрепыхался, и она отскочила обратно за дверь, вцепившись в тазик и вытаращив глаза на пробегающих мимо незваных гостей.