Господин Таррантул рычал и рявкал на Мура, но был слишком занят ловлей душ, чтобы сделать ему что-нибудь. Они носились вдоль стен подвала, словно чокнутые энтомологи, Тонино скакал в середине, переворачивая на своем пути поломанную мебель, а цепочка сияющих, отчаянно перепуганных душ пролетела по комнате на уровне пояса, шарахнулась от паутинного савана и наконец устремилась вдоль стены с окном, забирая все выше и выше.

«Окно, окно!» — Мур отчаянно старался внушить душам эту мысль, несясь наперегонки с господином Таррантулом. «Окно открыто!» Но листья были так перепуганы, что не заметили окна и снова заструились к лестнице. Там у листика плюща, кажется, появилась мысль, что дверь по-прежнему открыта, и он попытался взлететь по ступеням. Остальные притормозили и развернулись, чтобы последовать за ним.

Заметив это, господин Таррантул опять закричал «Ага!» и кинулся на них с сачком наготове. Пришлось Муру и Тонино совершить серию поистине акробатических прыжков на лестницу сбоку, а то там бы души и попались.

«Разлетайтесь, глупышки! — думал Мур. — Что же вы кучкой-то держитесь?»

Но перепуганные души, похоже, больше всего на свете боялись расстаться. Мур чувствовал, как они думают, что стоит им остаться одним — и они пропали. Они так и полетели стайкой до угла и опять вдоль стен, под самым потолком, а господин Таррантул не отставал от них. Мур носился рядом. В один душераздирающий миг старая чахлая душа не рассчитала полета, задела паутину и застряла в ней. И снова все прочие души остановились и стали ее ждать! Мур едва успел отбить сачок господина Таррантула, кинуться в паутину и разодрать ее, выпустив попавшуюся душу на волю.

Пока она догоняла остальных, Тонино промчался через подвал и втиснулся за стол, который Мур подтащил к окну, чтобы открыть его. Стол с грохотом повалился. Цепочка душ уже набрала было скорость, но тут они снова оцепенели. Тонино вытянул руку вверх и стал размахивать сачком туда-сюда перед окном, чтобы души поняли намек.

Они его поняли — по крайней мере, большой новый лист, который, судя по всему, был Габриэлем де Виттом. Он обрадованно метнулся к окну. Сияющая зеленая цепочка остальных последовала за ним, и все они вылетели в щель в темноту ночи, как будто их вынесло наружу сквозняком.

«Ура! — подумал Мур, опираясь на сачок и пытаясь отдышаться. — Теперь ему незачем будет и нас убивать».

Господин Таррантул издал яростный вопль: — Вы открыли окно! Вы разрушили мои чары!

Он замахнулся на Мура, потом на Тонино, словно бы что-то бросая. Мур почувствовал, что его окутывает нечто прочное, легкое и липкое.

Он едва успел подумать, что это здорово напоминает ощущение, которое бывает, если случайно заденешь паутину, как господин Таррантул метнулся вверх по ступеням. Мур и Тонино, обливаясь потом и задыхаясь, грязные и усталые, обнаружили, что вынуждены бежать по ступеням за ним.

— И чтобы я вас все время видел! — пропыхтел господин Таррантул, пробираясь через комнату наверху.

Бежать так быстро Тонино не мог и едва не упал, когда они оказались в прихожей. Мур рывком поставил его на ноги, а господин Таррантул между тем вылетел в парадную дверь, и мальчиков тоже швырнуло вперед, на улицу. Снаружи было темно, хоть глаз выколи. Окна всех домов были занавешены шторами, а фонарей тут и вовсе не было. Господин Таррантул остановился, тяжело дыша, и, должно быть, принялся дико озираться.