— Еще чего? Решено — едешь с чемоданом и точка! — наступал Митрич.

— Конечно с чемоданом, но товар не туда нычим.

— Чего делаем? Не понял?

— Ничего, я все придумал. Я один еду или с кем-то из твоих казачков?

— Да куда там один, не настолько я тебе доверяю, — засмеялся Митрич и, повернувшись к двери в комнате, крикнул: — Заходи!

Такого Борька не ожидал — в комнату в сопровождении Игната вошла шаманка, та, что помоложе, в своем привычном облачении — в амулетах, обвешанная бусами и мешочками на поясе.

— А вот и местный лекарь пожаловал… Час от часу не легче, — пробормотал под нос Борис.

— Я с ней никуда не поеду, нас заметут на первой же проверке, — громко произнес он.

— Не заметут, ее все знают, вернее, мать ее знают, боятся и почитают. А еще она по-нашему говорит, будет тебе заместо переводчика, если что. Да, и самое главное, что надо сказать, — ненавидит она тебя люто, как и мать ее, значит, пригляд за тобой будет правильный.

— Ну пригляд, так пригляд, дело ваше, заодно и товар мы на нее пристроим, — взял быка за рога Вайнштейн.

— Ты сдурел, что ли? — подал голос сидящий в углу Игнат.

— Ничего не сдурел, просто думаю головой. Патрули у вас сплошь из местных, ее обыскивать не рискнут, шамана касаться нельзя, а если рассердить — неминуемую смерть на себя навлечь можно, мне уже об этом миллион раз говорили все. Да и дух от нее вон какой… м-м-м… густой… идет, никто просто так и не посунется…

— Да я тебя сейчас в землю вобью! — ринулся на Бориса Игнат, но был остановлен властным голосом Митрича:

— Сядь, не мельтеши, он дело говорит! — и, повернувшись к знахарке, велел: — Ступай на женскую половину, скажи там, что надо пошить к завтрашнему утру пояс на тебя с кармашком потайным, замаскируйте его по возможности, по-своему, не мне вас учить.

Шаманка молча встала, бросила испепеляющий, полный ненависти взгляд на Бориса и вышла из комнаты.

— Значит, так, слушай внимательно, — обернулся уже к Борису Митрич. — Выходите чуть свет, Игнат проводником, передаст вас моему абреку, — тут он горько усмехнулся и продолжил: — Часть пути будешь ехать с мешком на голове, сам понимаешь, осторожность никогда не помешает. Прибудете на полустанок, дождетесь поезда, дальше уже как бог даст, но в вагоне садитесь поодаль, главное, чтобы видели друг-дружку, страховали про всяк случай.

— Предупредите ее, что спать нельзя, — прервал речь Митрича Вайнштейн.

— Не влезай, когда я говорю! Жди, когда спросят, понял? — жестко осадил его Митрич и продолжил: — Предупреждать не надо, она может не спать неделями без вреда для здоровья, и еще… — он взял взглядом Борьку на прицел, — пугать не буду, просто скажу: — Не балуй в дороге, ни под каким видом, она легко отправит на небеса в два счета любого. В кружку чего сыпанет, или уколет чем, этих способов у нее не перечесть…

Значит, так, харчи и деньги у тебя свои, у нее — тоже. Все отдельно, за исключением случаев непредвиденных, если что, у тебя будет нож узбекский, но будем надеяться, все обойдется.

— Да сколько там езды до того Ташкента, не в Москву же едем, — усмехнулся Борис. — Через неделю вернемся. Готовьте товар, пакуйте надежно. Думайте, кого из молодых и на каком этапе поставите. Если все сложится, как задумали, товар надо поставлять точно в срок, задержки — однозначно штраф, и немалый.