Мне пришлось крепко задуматься, что делать дальше и как выкрутиться. Обнимая сына, понимала, что пойду на всё, чтобы быть с ним. Вот только как поступить? Да, я могу уехать, но куда? Или здесь, или там, но мне придётся ладить с королём и как-то устраивать свою жизнь. Казалось бы, здесь дом Филиппа, у него титул и положение, Ламмерт опекун и союз с ним более чем удачен, но… даже одно большое «НО»: я остерегаюсь этого мужчину. Это как находиться в клетке с тигром. Вроде бы тебя он не трогает, ластится, но никогда не знаешь, когда в его голове перемкнёт, и перед тобой предстанет хищник, для которого ты — добыча.

Новые чувства захватили пока его, но куда девать властную и жестокую натуру? Не верю я, что беспощадный кровожадный тигр всегда будет со мной ласковым котёнком.

Король может разрешить наш с ним брак. Для него это прекрасная возможность удержать в своей стране наяриту, да и поводов для давления на меня прибавится. Я стану его подданной, а тут уж, будь добра, признавай власть короля и покоряйся.

А если пойдут дети? Чем азгарн лучше Базианов? Где гарантия, что он не захочет продвинуть своих отпрысков? Ведь я сейчас глава рода, во мне капля крови Климлитов, и моя кровь будет в детях от азгарна. Если задуматься, артефакт может принять их, и тогда Филипп для Ламмерта станет помехой. Он и сейчас начал немного отдалять меня от ребёнка, а потом может стать только хуже. Как муж он будет иметь право приказывать мне, как себя вести.

Если возвращаться в Ингурию, то там Ясарат, у которого на меня большие планы, и у Филиппа будет просто титул. Он будет чужаком там и чужаком здесь, когда вернётся. А с наследством ему разбираться придётся, если я ничего не придумаю до этого времени.

Ох, у меня голова шла кругом. По-всему выходило, что и в Ингурию мне ехать незачем, но и здесь жизнь не сахар. За что мне это?! Я не хотела выходить замуж за Ламмерта, но он мне может просто не оставить выбора. Ещё и об аттане мысли в голову лезли. Всё ли с ним в порядке? Вот почему татуировки не проявляются?!

А как он отреагирует на известие о моей близости с азгарном? При мысли, что я уже не услышу от него «радость моя», в душе защемило. Если сравнивать их, большее впечатление оставил секс с Ламмертом. Для меня он был за гранью: моё полуживое состояние, смешение боли и наслаждения. Такое сочетание и острота ощущений раз в жизни бывают, но повторить такое в здравом уме никогда не захочу. Душевно же Ридгарн для меня был роднее, в нём нет жестокости, присущей азгарну.

«И у него, по крайней мере, все любовницы живы после секса», — сказала себе.

Я понимала, что любовь делает нас мягче, но все мы хотим, чтобы и нас любили в ответ. Что будет, когда Ламмерт поймёт, что больше всего я люблю сына? Не станет ли он его воспринимать как соперника?

Мне стало страшно за Филиппа. Чем больше думала, тем сильнее себя накручивала и места не находила от беспокойства. Азгарн вернётся, и я окажусь в западне. Мне нужно домой, но как?!

Оставив спящего сына под присмотром кормилицы, я оделась и вышла из комнаты. Охранники вытянулись по струнке при моём появлении. Я отметила, что все они люди Климлитов.