А дальше мы немного поспали. Совсем немного, чтобы не клевать носом, если долго не придется спать. Часок, не больше. Потом пошли в душ, где с удовольствием и весело терли друг друга так непринужденно, будто делали это всю нашу с Ольгой жизнь.

Честно сказать, когда ты с кем-то вместе ползаешь по свинцовым ливнем и ждешь, что тебя вот-вот тюкнет жареный петух — человек становится тебе так близок, что кажется, ты прожил с ним долгие, очень долгие годы. И да, факт того, что совсем недавно вы лежали в постели и занимались неистовым сексом тоже нельзя сбрасывать со счетов.

Хотелось есть, потому мы побыстрее завершили водные процедуры, вытерлись, оделись, и покинули гостеприимный мотель под укоризненным взглядом пожилой леди, вернувшей мне двадцать баксов залога. Все-таки наверное мы были слишком шумны. Ну, тогда извиняйте! Впрочем — мне плевать, извините вы нас, или нет.

Первое, что сделал — купил утренние газеты. И… тут же вижу же заголовок: «Совершено покушение на президента Никсона! Президент находится в коме после травмы головы! Преступник разыскивается!» «Президент при смерти! Кто преступник?! ФБР хранит молчание! Директор ФБР отказывается говорить с журналистами! Государственный департамент молчит!»

Вот и все. Вот и конец моим американским делам. Столько труда, столько надежд… и все прахом. И только потому, что какой-то болван взял, да и треснул «императора» табакеркой по башке, после чего у «императора» случился апоплексический удар. Теперь у меня только тринадцать тысяч баксов в кармане, и как жить дальше я абсолютно не представляю.

Мы уселись в кафе, я заказал яичницу, еще что-то, даже не особо обращая внимания на то, что именно заказываю. Ольга тоже заказала, и минут десять мы ели молча — я потому что лихорадочно обдумывал то, что мне нужно сделать, Ольга же не хотела мне мешать. Через несколько минут я пришел к решению.

Некоторые решения требуют недель, даже месяцев размышлений. Некоторые — секунд и мгновений. На это решение мне понадобилось десять минут.

— Ты уйдешь со мной? — спросил я тихо, глядя в тарелку.

— Куда? — после паузы спросила девушка.

— Ты знаешь — куда. Только сына взять будет нельзя, понимаешь?

— Понимаю… — голос стал еще тише — Навсегда?

— Хмм… навсегда — звучит как-то странно, не находишь? Мы не живем вечно. Не знаю — на какое время, извини. Но есть вариант, что ты останешься здесь. Вернешься в Монклер, и будешь там жить. Или вернешься к отцу. Только учти, что они… те, кто нас преследовали — точно возьмутся за тебя. Чтобы достать меня.

— Вы разведчик? — Ольга посмотрела мне в глаза, и я усмехнулся:

— Нет, конечно. Я гораздо круче какого-то там разведчика. Гораздо! Но тебе ни к чему это знать. Меньше знаешь — крепче спишь. Да и рассказать никому не сможешь. О! Глянь! Вот это да! Наши фото, видишь?

Я показал на газету. Заголовок гласил:

«Русский писатель Карпофф, победитель Мохаммеда Али, вместе со своей прекрасной подругой выиграли конкурс танцев в клубе. — и наши фото — выплясывающих, улыбающихся, и… целующихся.»

Мда… Только вчера мы были счастливы, довольны и веселы. А теперь сидим как две затравленные лисы, и мечтаем о том, чтобы загонщики пробежали мимо, чтобы собаки не учуяли, чтобы горячий заряд дроби не хлестнул и не продырявил наши нежные шкурки.