— В ресторан нас не пустят в таком виде, — посмеивается Ма’ну, галантно распахивая дверцу авто.

— Есть идея получше ресторана, — улыбаюсь я. Жду, пока он усядется за руль и заведет мотор. — Поехали ко мне.

Ма’ну выглядит ошарашенным таким предложением, да я и сама удивлена, потому что, клянусь, хотела предложить просто перекусить в первом же попавшемся на пути кафе. А еще у меня есть правило: никого не приглашать в гости, никого не впускать на свою территорию, чтобы там не осталось ни единого намека на посторонний запах. Это что-то вроде зоны комфорта, которую я с остервенением берегу. Но хуже всего то, что, предлагая поехать ко мне, я имела в виду вовсе не свою крохотную квартирку.

— Мы поедем туда, где я выросла, — уточняю я, подбирая ноги под себя на сиденье. С нас стекает вода, так что мы буквально сидим в лужах, но кого это волнует?

Вижу, что ему не по душе моя затея.

— Это большой старинный дом, трусишка, — не могу удержаться, чтобы не похихикать над ним, — а не клетка с тиграми. Сестра в отъезде и не появится раньше завтрашнего вечера. Зато нас никто не попросит освободить помещение, чтобы не смущать добропорядочных граждан своим видом. И, предсказывая твой следующий вопрос, я совершенно не умею готовить, так что вся надежда на тебя.

— С чего ты взяла, что я умею? — спрашивает лунник.

— Интуиция? — Пожимаю плечами.

— Как я мог забыть, — чуть-чуть оттаивает он, и выруливает со стоянки.

На самом деле есть еще одна причина, почему я хочу поехать в родительский дом, и эта причина хранится на чердаке.

— Ну? — торопит Аврора, стоя по другую сторону открытой двери. — Ты вампир? Тебе нужно специальное приглашение?

Она забавляется: клацает зубами и рычит, и сама над собой смеется.

Перевожу дыхание. Ничего страшного не случится. Это просто дом: четыре стены, два этажа, чердак, на котором мы всегда находили кучу диковинок, даже если сотый раз заглядывали в пыльные ящики и картонные коробки. Это просто дом, который я знаю почти так же хорошо, как «Атлас».

Переступаю порог и сглатываю, шатаюсь, словно кегля, сбитый до боли вкусным ароматом выпечки, кондиционера для белья — неужели за столько лет Марго его не сменила? — и особенного, ни на что не похожего запаха дома Шереметьевых.

Как я дал втянуть себя в это? Ведь собирался держаться подальше от прошлого?

— Одежду нужно высушить. — Аврора стягивает с меня рубашку, даже не стараясь скрыть, что теперь, когда глазеть на меня некому, идея видеть меня более раздетым ей по душе.

Очень трудно держать себя в руках, когда она прикасается к моим плечам, случайно пробегает пальцами по коже. Ко мне прикасались многие женщины, и они делали со мной куда более развратные вещи, чем простые случайные прикосновения, но только с Авророй я чувствую себя так, словно жонглирую факелами, сидя на пороховой бочке. Это все равно, что щекотать пером собственные пятки. Вот только смеяться совсем не хочется.

Я сразу же возбуждаюсь, и, блин, краснею, как полный придурок, потому что хочу попросить ее не останавливаться и зайти со мной так далеко, как ей захочется.