— Как ты считаешь, а он не мог такое заподозрить?

— Ну, надеюсь, что нет. А то, конечно, ему бы это здорово не понравилось.

— Да уж.

В ломбард он вошел с револьвером в кобуре, пристегнутой к ремню, который висел у него на плече. Старый, седой держатель ломбарда читал газету, разложенную на стеклянном прилавке. Вдоль одной стены шел стеллаж с оружием, с потолка свисали гитары, а под стеклом на прилавках красовались пистолеты, ювелирные украшения, ножи и всякий инструмент. Джон-Грейди положил на прилавок ремень с кобурой, старик поглядел туда, потом перевел взгляд на пришельца. Вынул револьвер из кобуры, взвел курок, спустил на полувзвод, покрутил барабан, откинул «дверцу Абади», заглянул в каждую камору, закрыл дверцу, опять взвел курок и опустил его, придерживая большим пальцем. Повернул левой стороной к себе, глянул на выбитые на корпусе и скобе спускового крючка заводские номера, удостоверился в целости кольца крепления ремешка к рукоятке, после чего сунул револьвер назад в кобуру и поднял взгляд.

— Сколько за него хотите? — спросил он.

— Мне нужно около сорока долларов.

Держатель ломбарда поцыкал зубом и с серьезным видом качнул головой.

— Мне предлагали за него пятьдесят. Закладывать просто нужда заставила.

— Что до меня, то я могу дать вам от силы двадцать пять.

Джон-Грейди взглянул на револьвер.

— Ну дайте хоть тридцать, — сказал он.

Хозяин лавки с сомнением покачал головой.

— Я не хочу продавать его, — сказал Джон-Грейди. — Просто хочу взять денег под залог.

— И ремень с кобурой тоже, да?

— Да. Все идет вместе.

— Тогда ладно.

Достав книжечку бланков, он вставил между листками копирку, медленно списал заводской номер, добавил фамилию Джона-Грейди и его адрес и повернул на стекле прилавка книжечку парню, чтобы тот прочел и расписался. Затем отделил заполненную квитанцию, подал копию Джону-Грейди и унес револьвер в подсобное помещение лавки. Когда вернулся, в его руках были деньги, он выложил их на прилавок.

— Я за ним вернусь, — сказал Джон-Грейди.

Старик кивнул.

— Это револьвер моего деда.

Старик развел руками, чуть приподнял их и снова опустил. Этакий жест понимания. Не благословение, но что-то вроде. Кивнул в сторону стеклянного прилавка, где было выставлено штук шесть старых кольтовских револьверов — среди них и никелированные, и с накладками из оленьего рога на рукоятях. Один даже с вытертыми накладками из гуттаперчи, а один со спиленной мушкой.

— Каждый из них принадлежал чьему-нибудь деду, — сказал он.

На Хуарес-авеню его окликнул мальчишка — чистильщик обуви.

— Привет, ковбой!

— Привет.

— Давайте-ка я вам сапоги почищу.

— Ну давай.

Сев на маленький полевой складной стульчик, он поставил ногу на самодельный деревянный ящик чистильщика. Мальчишка закатал ему штанину и начал вынимать свои щетки, бархотки и коробочки с сапожными кремами и раскладывать их под рукой.

— Идете на свидание со своей девушкой?

— Ну, вроде как.

— Надеюсь, вы не собирались идти к ней в таких сапожищах.

— Что ж, ты, видать, правильно сделал, что подозвал меня. А то, не ровен час, еще выгнала бы меня.