— Что ты знаешь обо мне, ворожея?

— Знаю, что вы главный претендент на трон Альдарика, после Йеванна, разумеется. И что вам очень не нравится эта роль.

В наступившей тишине раздался скрежет сминаемого металла. Это Раанлес сжал кубок с такой силой, что тот сложился, словно бумажный.

— Хочешь обвинить меня в чем-то? — угрожающе рыкнул анайх.

— Нет, просто констатирую факты.

— Дея? — Йеванн обнял ее за плечи. — Что происходит?

Наарх подался вперед, ловя каждое слово. Остальные анайхи повторили за ним.

Дея с силой сцепила руки. Сейчас или никогда. Она должна это сделать. Нужно вскрыть нарыв здесь и сейчас, иначе лавина интриг, предательств и подлостей погребет их под собой.

— Господа, — начала она, поочередно глядя в лицо каждому из анайхов, — это правда, что по законам Альдарика жизнь дайэрэ неприкосновенна, пока он не пройдет испытание троном?

— Правда, — за всех ответил Наарх.

— А что грозит тому, кто нарушит этот закон?

Анайхи переглянулись.

— К чему этот вопрос? — прорычал Раанлес.

— Успокойся, Дирх, — осадил его Наарх. Повернувшись к Дее, глава посольства медленно произнес: — Это очень серьезное обвинение. Демону, уличенному в покушении на дайэрэ, грозит смертная казнь.

Взгляд Дирха Раанлеса пылал жгучей ненавистью. Дея чувствовала этот разъедающий черный огонь, но разрозненные части мозаики уже сложились у нее в голове. Теперь она видела всю картину. И то, что прежде казалось случайностями или совпадениями, обрело целостность и закономерность.

Вскинув голову и глядя в глаза анайху, она твердо произнесла:

— Тогда, я обвиняю Дирха Раанлеса в неоднократных покушениях на моего супруга, Йеванна Райса. А так же в тайном сговоре с Освальдом дю Картреном и моим братом Рейвеном Вейлиссом. Хотя… — ее губ коснулась печаль, — Рейвен давно не Вейлисс.

Если бы в трапезной обрушился потолок или туда ворвались вооруженные тайхи, то это произвело бы куда меньший эффект, чем слова Деи.

Последние звуки еще не растаяли в воздухе, как Дирх с рычанием бросился на нее. Наарх сделал короткий знак — и два анайха остановили Раанлеса выхваченными из воздуха мечами.

Йеванн успел закрыть Дею собой. По его телу одна за другой проходили судороги трансформации, но он продолжал удерживать себя в человеческой форме.

Раанлес, рыча, навалился на мечи.

— Наглая человечка! — выплюнул он, глядя на Дею. — Ты смеешь обвинять меня, сиятельного Дирха Раанлеса, в преступлении подобного рода?!

— Сядь, Дирх! — прозвучал ледяной голос Наарха Танареса. — Или мне придется принять особые меры. И ты, Йеванн, тоже. Твоей дакши ничего не грозит.

Глава посольства проследил, чтобы его приказ был исполнен, а потом повернулся к девушке. На этот раз его взгляд был серьезным, в нем не осталось ни тени дружелюбия.

— Бросаться подобными обвинениями очень чревато, девочка, — заговорил он, четко выделяя каждое слово. — Можешь ли ты подтвердить свои слова доказательствами?

Дея встретила его взгляд. В нем было столько тяжелой, непреодолимой силы, что ей захотелось скрутиться в клубочек и спрятаться. Но вместо этого она заставила себя еще больше расправить плечи.