Прижаться так, чтобы почувствовать неистовое биение его сердца. Одного… второго… третьего… И глухое, зарождающееся в его горле рычание.

Новое знание накрыло ее, будто лавина. Задрав голову, она в полном смятении прошептала:

— Йен! У тебя три сердца?!

Он перевел взгляд на нее и застыл. В его расширившихся зрачках Дея увидела свое отражение: огромные агаты глаз, растрепавшиеся, словно на ветру, волосы, и бледные, с серебристым сиянием щеки.

— А ты светишься, — пробормотал демон, прижимая ее сильнее.

— Что? Что такое ты говоришь?

— Ты светишься, — повторил он немного громче. Его слова прозвучали как тихий, раскатистый рык. — Ты вся сияешь!

Они смотрели друг на друга, не в силах отвести глаз, и не видели, как Наарх щелкнул пальцами и огненные петли вздернули вверх рычащего, изрыгающего проклятья Дирха Раанлеса. Одна петля стянула за спиной его руки и спеленала крылья. Вторая стреножила. Третья захлестнулась на горле. Воздух вокруг него замерцал, очерчивая грани Куба. И разъяренный демон исчез вмепсте с завьярами, оставив после себя замирающий вой.

Очнулись, только когда накрывший их кокон исчез. Вернее, когда прозвучал чуть насмешливый голос Наарха:

— Пусть посидит в Кубе, остынет. Давно стоило сделать это, спасибо, что дали мне повод.

Открытие первого портала в Альдарик назначили на утро. Всего планировалось пять порталов, что перенесут посольскую миссию в затерянный город. Каждый переход требовал много энергии, ведь теперь анайхам придется переносить не только слуг и охрану, не способных создавать порталы, но еще беспомощного Дирха, заключенного в Куб, Дею и ее сына. Правда, к ним присоединился Йеванн, а его магическая мощь, как выяснилось опытным путем, оказалась куда больше, чем у того же Раанлеса.

— Знаешь, — сказал Наарх, задумчиво глядя на Йеванна, что пытался определить свой магический уровень, — если бы я не знал, что Шиарх мертв, я бы решил, что ты — это он.

— Почему вы так думаете? — спросила Дея.

Они втроем стояли на галерее, глядя, как солнце опускается за горизонт. Из комнаты Ноэля доносились тихие голоса: Катарина укладывала его спать. Йеванн, развернув ладони к небу, смотрел, как огненные плети, срывающиеся с кончиков его пальцев, хлещут по облакам. Самые длинные пронзали облачный слой и отражались зарницами.

— Мало какой анайх способен выпустить плеть такой силы, да еще на такую длину, — пояснил глава миссии. — О завьярах и даранхах вообще молчу. Самые сильные из нас могут выдать две-три плети за раз, но потом неизбежно наступает откат и опустошение. Только Владыка мог не бояться магического выгорания.

— Почему?

— Потому что сам сердце магии.

Дея невольно вспомнила о трех сердцах, что бились в груди Йеванна. Не было ли одно из них тем мифическим «сердцем магии»? Но спрашивать об этом у Наарха она не решилась, лучше спросит потом у Йеванна. Наедине.

— Это из-за трона? — небрежно полюбопытствовала девушка.

Наарх по-отечески снисходительно хмыкнул:

— Нет, трон всего лишь кусок кварца. Красивый, овитый легендами и мифами. Но он стоит в самом эпицентре магической аномалии. Это то, что вы, люди, называете Бездной, и боитесь до ужаса. Когда на него садится очередной претендент, неуправляемый поток силы устремляется через трон в тело дайэрэ. И если дайэрэ не способен его принять и укротить, сила испепеляет его.