— Не-е, начальник. Не она это!.. Там другая была…

Лейтенант вздохнул. Покачал головой. Обратился к Гаврилову:

— Ну что прикажешь с такими очевидцами делать?..

Мужики смущенно переминались с ноги на ногу. Принарядившийся алкаш съежился и большими толстыми пальцами с грязными ногтями теребил нелепо болтающийся галстук.

Гаврилов посмотрел на них. Махнул рукой:

— Пусть идут опохмеляются. А то по глазам вижу, что нутро горит. Уж ерзают от нетерпения…

— Катитесь отсюда, свидетели хреновы! — рявкнул на них лейтенант.

Мужики, неловко кивая головами и постоянно извиняясь, бочком протиснулись в дверь и быстро исчезли.

— Не мучайся, Федя, — вздохнул Гаврилов, сочувственно посмотрев на лейтенанта. — Закрывай дело… Конечно, это была она. Но ты ничем и никогда этого не докажешь…

Еще раз взглянул на фоторобот.

— Любопытная дама… — словно про себя произнес он. — Странная. Очень странная…

— Меня ж начальство заест! — скосился на портрет лейтенант, прикуривая от зажигалки.

— Что ж делать?.. Такова работа наша…

Гаврилов отбросил в сторону листок, прошелся по кабинету. Тоже закурил.

— Ты обратил внимание? — вдруг, как бы что-то вспомнив, спросил он. — Что перчатки-то она так и не сняла?..

Федя кивнул:

— Великосветская персона.

— Да уж. Не говори. Чересчур великосветская…

— Я узнал ее, — докладывал Гаврилов через некоторое время своему начальству. — Это она, и никто другой.

— Кого ты там еще узнал? — покосился Люлько. — Говори, не тяни резину.

— Подберезкину. Галину Николаевну.

— Ну и где ты раньше мог ее видеть?

— А мы вместе с вами ее видели. Помните, пару недель назад? Мы тогда еще только начали дело о Липской и убийстве Бутенко… На летучке. Помните, женщина какая-то посторонняя у нас в углу кабинета сидела? И как она потом вышла, вспоминаете?..

— Ну помню… — недовольно буркнул Люлько. — Она, что ли?

— Она самая… Это она таким образом наблюдала за ходом нашего расследования. Информацией интересовалась… Сами же знаете, она руководит какой-то сектой. Тот угонщик, Андрей, рассказывал… Значит, экстрасенс. Вот и материализовалась тут, в углу…

— Ты, собственно, хоть сам-то соображаешь, что несешь?!. — взорвался Люлько. — Что ж я, по-твоему, так в рапорте и напишу, что к нам на совещание следственного отдела явился призрак, внешне очень напоминающий гражданку Подберезкину?.. Ты что, Гаврилов! Охренел?..

Тот запнулся. Почесал в затылке. Закурил.

— Да, действительно… Чушь какая-то…

Люлько тоже закурил. Встал из-за стола. Подошел к окну. Некоторое время сосредоточенно смотрел куда-то вдаль. Затем повернулся, как-то странно, исподлобья взглянул на Гаврилова и вполголоса доверительно произнес:

— Знаешь что, Николай. Забудем-ка об этом поскорей. Пока мы оба с тобой в психушку не загремели… Ну их, этих чертовых сектантов… Лучше бы с ними вообще дел не иметь…

Люлько вернулся за стол. Перелистал какие-то бумаги, передвинул пепельницу, мельком взглянул в угол, покосился на Гаврилова.

— Ты мне лучше про эту… про Липскую свою расскажи, — начал он. — Есть что-нибудь новенькое?

Гаврилов кивнул:

— Да, есть… Говорил я с этим угонщиком. Он адрес дал, по которому Липская некоторое время проживала… Пошли. Посмотрели… Дверь не заперта, чуть ли не нараспашку… И как это только никто зайти не догадался!.. Липской там, естественно, уж и след простыл… Зато еще одним трупом обогатились. Хозяин квартиры. Эстонец какой-то… Отравлен точь-в-точь таким же образом, как и та девчонка, что мы в квартире Липской обнаружили и за нее сначала принимали… И даже тем же ликером… Вот такая вся из себя Лариса Михайловна Липская… Да, кстати, она у нас теперь уже вовсе и не Липская.