Зачем Ярославу вся эта радость?

Нужно быть наивным балбесом, чтобы поверить в тихую и спокойную жизнь в Византии для человека, которого считают сыном покойного Василевса. Неужели Кассия его за такого держит? Все может быть. Но если она пыталась вытащить Ярослава туда, то… видимо, какие-то наметки мятежа уже имеются.

«Плохо… все очень плохо…» – вновь пронеслась у нашего героя мысль в голове.

Одно он не понимал. Почему Кассия начала его уговаривать только сейчас? Ведь нет навигации. Нужно несколько месяцев ждать до начала навигации. Почему не раньше? Почему не позже? Что ее заставило начать эту игру? Это было странно и непонятно. Ярослав перебирал в голове всех людей, кто приходил и уходил из Гнезда за последнюю пару недель. И никого не мог вспомнить такого, чтобы напоминал курьера. Ему отчаянно не хватало информации для выводов. Карточный домик причинно-следственных цепочек и мотивов в его голове никак не получалось построить. И не хватало многого… слишком многого…

862 год, 23 февраля, Гнездо

Легкий морозец, градусов в семь-восемь, и устоявшаяся ясная погода позволила Ярославу уломать старейшин на большие учения. Этакие гранд-маневры. Чтобы и ополчение, и дружина вместе потренировались. Хотя бы раз в полном составе.

– И вы все равно думаете, что это не нужно? – не унимался Ярослав.

– Да, – кивал один из старейшин. – Зачем людей мучить? Коль биться придется – все встанут в стену щитов и должно покажут себя.

– Так их много. Мы никогда не проверяли – сдюжат ли? Или рассыплются?

– Так что тут проверять? – удивился другой старейшина. – Отродясь такого не было, чтобы наши мужи столько поле притаптывали. Авось сдюжат. Чай, ученые.

– А я думаю, что не сдюжат, – нахмурился Ярослав.

– Ты, стало быть, плохо их учишь? – спросил третий старейшина.

– Я их учу по отдельности. А сообща, чтобы все вместе, не учу. А это большая разница – когда вас десяток и когда сотня…

Так и пререкались. Но больше из вредности. Старейшинам и самим было интересно на все это посмотреть. Эко диво дивное. Людей-то набралось уже весьма прилично.

У Ярослава дружина была – дай боже. Двести тридцать человек, включая самого конунга. Огромная сила, как по мнению местных. Плюс триста двадцать ополченцев, в которые влились и приехавшие из Византии ремесленники, и пришедшие из племени на заработки мужи, и прочие.

Да четыре десятка недорослей на лошадках. И уже не на мелких, а на новом поколении. На том, что народилось и подросло от местных кобыл, сведенных с Буцефалом – конем Ярослава. Большой и мощный фриз, очевидно, отметился. Поэтому эти копытные уже были заметно крупнее и куда как интереснее. На них все еще сидели недоросли, но теперь этих лошадей можно было рассматривать не как эрзац-кавалерию на крупных пони, а что-то похожее на конницу.

Совокупно выходило около шести сотен!

Такую мощь в здешних краях только племя какое-нибудь могло выставить. Если собирало племенное ополчение. Там и больше могли, и тысячу, и две поднять. Но не суть – главное – от такой численности «юнитов» политический вес Гнезда заметно возрос.