Однако ни Лев Философ, ни остальные предводители греческой делегации не оставили его в покое.

– Василий! Нам нужно поговорить!

– Я очень устал. Сейчас приму ванну. Выпью чашечку кофе. И подумаю – готов ли я к тому разговору, который вы хотите.

– Кофе?

– Это зерна одного растения, растущего в Абиссинии. Их отвар бодрит и отгоняет сон.

– И откуда он у тебя? Ведь Абиссиния очень далеко отсюда.

– Я заказывал хазарским купцам еще до разлада отношений. Рассказал о том, что это за зерна и откуда, для чего служат. После чего те через халифат все необходимое мне закупили. Жаль только, что очень небольшую порцию. И я экономлю. Когда еще получится приобрести? Так что не обижайтесь, но вас угощать не стану. Вернетесь домой – сами купите.

– Василий! – воскликнул Лев Философ. – Ты должен нам…

– ЧЕГО?! – рявкнул Ярослав, шагнув тому навстречу, сверкнув глазами. – Что я вам должен? Рассказать о том, откуда у меня взялись легионеры? А тебе не кажется, старик, что это ты мне должен рассказать, почему легионеров нет у тебя? И почему вы просрали все великое наследие предков? Почему какие-то жалкие пустынные кочевники гоняют вас ссаными тряпками? Почему вы потеряли Либию, Сирию и прочие исконные земли Римской империи? Не хочешь? Или, может быть, не можешь? Я так и думал. Поэтому я не вижу никакого смысла в этом разговоре. Не желаю оправдываться перед неудачниками.

– Мы пришли тебе на помощь! – воскликнула Кассия.

– Как ты видишь, мама, я прекрасно знал, какая угроза мне угрожает, и отлично к ней подготовился. То, что вы пришли ко мне на помощь, – я ценю. Хотя, думаю, цель вашего визита совсем иная. Поправь меня, если я ошибаюсь, но мнится мне, вы прибыли пытаться увезти меня отсюда для решения своих политических и денежных интересов. А никак не помогать. Благодетели вшивые.

– Василий!

– Ярослав. Мне это нравится больше.

С этими словами он развернулся и молча удалился.

– Поговори с ним, – с мольбой попросила Кассия Пелагею, перейдя на славянский.

– О чем? Я ни слова не поняла в вашей беседе. Но Ярослав явно в ярости. Он обычно в таком резком тоне не говорит.

После чего улыбнулась. И пошла руководить сбором трофеев.

Полсотни ополченцев Гнезда под прикрытием стрелков вышли и, добивая раненых копейными ударами, начали сбор трофеев и метательных снарядов. Само собой, готовые в любой момент сорваться и спрятаться в крепости. При этом еще несколько десятков ополченцев дежурили у ворота подъемного моста и ворот, готовые в любой момент начать все закрывать.

– А мне он нравится, – после долгой паузы произнес глава отряда наемников.

– Нравится? – удивился Лев Философ.

– Он что-то сказал не так?

– Он… сын Василевса! Он не должен так говорить!

– Он только что стоял против такой толпы, что в пять, нет, в десять раз превосходит числом его отряд. Что такое горячка боя – я знаю. И я бы на его месте после ТАКОГО тебе бы в зубы дал за такие слова.

– Но…

– Тем более что он сын Василевса, а не простой наемник. В его праве было тебя вообще зарезать или казнить иным способом за столь неуважительное отношение. Что он тебе должен? Ты ничего не перепутал?