Если бы у меня была моя палка-копье, то… я все равно ничего бы не смог сделать. Поэтому я продолжил нападать на Швабру, используя массив: перепрыгивал через нижние удары, сжимался в комочек, скрывая тело за массивом, пробовал схватить его руками, но опытный воин легко уклонялся от выпадов и снова и снова сбивал меня с ног, ни разу не ударив посохом по массиву.

Я уже забыл изначальную цель нашего боя, видел лишь худое равнодушное лицо Швабры, его жесткие взъерошенные волосы, красный посох, и думал о том, чтобы хоть раз коснуться его одежд.

Через полчаса бесплодных попыток я лежал на земле и тяжело дышал, с головы до ног покрытый синяками, грязью и травяным соком. Что бы я ни придумывал, Швабра, казалось, читал мысли и предупреждал каждое мое движение. Никогда в жизни я не испытывал такого унижения и такого бессилия! Перед его силой я был как беспомощный птенец, выпавший из гнезда.

– Кто тут обижает моего ученика? – раздался взбешенный голос Шрама, и из темноты вышел мой учитель с копьем, кожаный чехол с наконечника был снят. Увидев меня в столь неприглядном виде, Шрам зарычал, как Лесной Ван, и кинулся на Швабру.

– Учитель, не надо! – только и успел крикнуть я, но вынужден был замолчать, откатываясь в сторону, чтобы не быть затоптанным двумя бойцами.

Посох и копье столкнулись с таким треском, словно это были не тоненькие палки, а два гигантских дерева. Шрам качнулся, но, сделав шаг, он восстановил равновесие и вновь сделал выпад, Швабра чуть сдвинул брови и отбил удар. Теперь он уже не осмеливался вставать в привычную расслабленную стойку, а крепко держал посох обеими руками и пристально следил за каждым движением учителя. Выпад, удар, перехват, замах, нижняя подсечка – копье Шрама словно зажило собственной жизнью, порхая, жаля, иногда вовсе исчезая из зрения, столь быстро мелькало его острие. Я бы не смог продержаться и пяти секунд против учителя, но Швабра отбил все его атаки, так и не сдвинувшись с места.

Наконец Шрам остановился, его лицо раскраснелось и покрылось капельками пота, он отвел копье в сторону, поклонился Швабре, подошел ко мне и, положив руку на плечо, молча повел в сторону лагеря. Я оглянулся и успел заметить, как Швабра выпрямляется после ответного поклона.

– Никудышный тебе достался учитель, – сказал Шрам. – Ты, наверное, уже передумал быть моим учеником?

Я дернулся от удивления и посмотрел на копейщика. По его изуродованной щеке стекал пот, он шумно дышал с легким присвистом, копье дрожало в руке.

– Нет, – я остановился, встал перед ним и наклонил голову. – Я хотел попросить прощения у учителя за то, что подвел. И, конечно, все ваши затраты я возмещу из своих денег.

– Наивный ты еще, зеленый. Правильно тебя Добряк называет, – усмехнулся Шрам. – Завтра сходи к Швабре и поблагодари его за урок.

– Но ведь он…

– Возражаешь учителю? – он дернул щекой со шрамом. – Поблагодари! Он только защищался. Если бы он захотел убить меня или ранить, то смог бы сделать это в любой момент. Откуда только взялся такой мастер в вашем городишке?

– Почему же Швабра не пускал меня поговорить с вами?