– Ничего. Крепче будешь.

И всей гурьбой мы пошли в лагерь, но благодаря Байсо это выглядело как дружная прогулка, а не как конвоирование пленных. Кто-то начал расспрашивать брата про нападения на караван, и Байсо описывал все так, словно сидел в седле моего лупоглаза, многие подходили и просили разрешения испытать массив, кидали в него палки и камни, один умник догадался ткнуть палкой и чуть не вышиб себе глаз при отдаче. Может, именно поэтому Добряк, встретивший нас на подходах к лагерю, не стал сразу меня отчитывать.

– Приветствую уважаемого Сяо Яо и прочих жителей деревни. Что привело вас глубокой ночью в наш лагерь? Неужели эти молодые люди вас как-то обеспокоили? – тон Добряка был безукоризненно вежлив, манеры учтивы, словно дело было не в диком лесу, а в парадной зале, а глаза выражали безмерное тепло.

– Вовсе нет, мы лишь сопроводили их по пути. Они заблудились в окрестностях деревни, – староста улыбался также тепло, как и глава охраны. – На самом деле, мы к вам по другому вопросу. Юэ Пинг!

Отец Юэ со смущенным видом выступил вперед и, густо покраснев, сказал:

– Из-за того, что этот недостойный отец не смог правильно воспитать своего ребенка, моя дочь, Юэ Сюэ, отказалась выполнить долг перед семьей и сбежала. Все члены моей семьи окажутся в большой беде, если мы не найдем непослушную девчонку этой ночью.

– Глубоко сочувствую вашему горю. Могу ли я предложить свою помощь? – лицо Добряка не дрогнуло.

– Мы уже обыскали всю деревню, каждый дом и каждый закоулок, проверили местность в округе, но не смогли ее найти. Может, моя глупая дочь попросила укрытия у кого-то из ваших людей, а те по незнанию согласились? Или она сама где-то тут спряталась? Мы покорно просим разрешения поискать ее в лагере, – и отец Юэ низко поклонился, пытаясь смягчить свои слова.

Добряк улыбнулся еще теплее, чуть наклонил голову и сказал:

– Понимаю ваше беспокойство и не могу отказать вам в столь вежливо высказанной просьбе.

– Я также прошу собрать ваших людей в одном месте, чтобы мы могли с ними поговорить, – добавил староста.

Глаза Добряка чуть заледенели, но он все еще мог улыбаться:

– Я соберу своих людей, кроме тех, кто сейчас дежурит.

– И боюсь, что я вынужден попросить разрешения осмотреть место, где вы держите товар.

– Я не могу решить этот вопрос самостоятельно. Прошу вас обратиться с ним к уважаемому Джин Фу! Он не пришел вместе с вами? – несмотря на вежливые слова, тон Добряка изменился до неузнаваемости.

– Мы не хотели беспокоить досточтимого торговца, – сказал староста, опустив глаза.

– Вам все же придется его побеспокоить, так как я нанят для охраны товара и не могу без разрешения Джин Фу пустить туда посторонних. А пока прошу проследовать за мной в лагерь.

Староста и отец Юэ поблагодарили Добряка, а глава охраны перед тем, как последовать за ними, тихо сказал мне:

– В лагерь! Потом поговорим.

Меня пробила дрожь, такая же ледяная, каким был голос Добряка. Байсо радостно пихнул меня в плечо:

– Ну ты чего скис?

– Кажется, мне серьезно влетит.

– И что? Отец меня почти каждый день за что-нибудь ругал. Раз в неделю порол. И ничего, – Байсо вел себя, как обычно, весело и легкомысленно, словно и не было недавних страхов.