– Именно. Мои ребята засекли пару нороздулов, которые работали санитарами.

– Как же они работают с такими-то мордами?

– Нормально работают, у них научились делать отличную пластику, когда черты лица подгоняют под стандарт человеческой внешности. Так же с пальцами, когтями и даже цвет кожи могут изменять, и все без хирургии и химии.

– А откуда вам это известно, сэр?

– Про что?

– Про изменения, про пластику? Вы же на Арлизоне с ними сталкивались лицом к лицу, там-то они пластику не делали.

– Акинаки не делали, для них это позор, но агенты САПО шли на это, чтобы забрасывать к нам своих агентов.

– Акинаки – это кто?

– Нороздулы-воины, точнее воины-фундаменталисты. У них есть что-то вроде воинского рыцарского ордена или секты, и главное ремесло для них – война.

– Понятно. Значит, вы думаете, что санитары – агенты этого… СНАПО?

– САПО. Да, это они и есть.

– Но как же ваши люди их опознали, сэр, если они так хорошо замаскированы? – понижая голос, спросил Джек.

– Друг мой, – Карно грустно улыбнулся. – Долгое время для моих людей это было вопросом жизни и смерти – по глазам определить, на каком этапе находится «носорог» и что от него следует ожидать.

– На этапе, сэр?

– Ну, в зависимости от того, в какой фазе находятся планетные спутники Арлизона, местные «носороги» имели разную силу, агрессивность и способность к регенерации.

– А как же все это выглядело?

– У Арлизона четыре спутника. Они по-разному приближаются и отдаляются от планеты. Самым худшим для нас был период, примерно в две недели, когда Истаром отходил на перигей, а Лита, Паскон и Угарта ложились в апогей. Вот тогда мы закрывались на базах и ни ногой наружу, потому что акинаки, как сорвавшиеся с цепи бешеные псы, рыскали в округе и выли, вызывая нас на битву. А какая битва, если его в таком состоянии даже пуля не берет?

– Любого калибра?

– Любого. Если его пополам не разорвет, он может драться даже со сквозной дырой в туловище.

– Но у вас же обрезы.

– Нет, в период большого апогея мы даже не высовывались, никакие пушки не спасали, лучше переждать. А вот потом – да, выходили на патрулирование, и тут было важно на расстоянии определить настроение и возможности «носорогов».

– Они у них разные, что ли, возможности?

– Разные. Это зависит от времени рождения. В какой перигей или апогей «носорог» родится, тот и будет для него наилучшим. За исключением, конечно, большого апогея.

– А что давало это определение состояния? У вас же вроде схема-то понятная: стреляй из обреза, добивай ножом.

– Это ты верно заметил, только не всегда была возможность стрелять, времени не хватало. Когда «носорог» близко, тут только нож спасет. Или прыгай в сторону, если ты не один и тебя прикроют огнем. К тому же задачи ставились разные. Часто требовалось взять пленного.

– Пленного? В смысле «языка»?

– Нет, «языка» брать было бессмысленно. Акинаки никогда ничего не говорили, даже под пытками. Они умели регулировать свой болевой порог, и разговорить их было невозможно.

– Зачем же пленные?

– Думаю, для каких-то исследований или опытов.

– Какие в Тардионе опыты, да еще над чужаками? – улыбнулся Джек. – Нам не всегда запчасти вовремя доставляли из-за постоянной экономии, а тут исследования!