Курмис подчинился и последовал за Шелленбергом в столовую. Там их встретил вышколенный официант и, склонившись в низком поклоне, спросил:

– Вам что приготовить, господин бригадефюрер?

– Как обычно, Генрих, но поменьше соли, – напомнил Шелленберг и обратился к Курмису: – Ты что будешь, Мартин?

– Если вы не возражаете, господин бригадефюрер, то же, что и вы.

– Какие могут быть возражения, Мартин! Это хорошо, что в последнее время наши вкусы совпадают, – с тонким подтекстом произнес Шелленберг и поторопил официанта: – Генрих, только поскорее, у нас мало времени.

– Будет исполнено! – заверил тот и отправился на кухню.

Шелленберг, подчиняясь профессиональной привычке, включил радиоприемник. Из него раздались звуки бравурного марша. Пропагандисты Геббельса из последних сил тужились поднять дух нации. Шелленберг поморщился и с ожесточением произнес:

– Идиоты, впору похоронный марш играть!

Курмис промолчал. Шелленберг приглушил звук радиоприемника, махнул рукой на стул, занял место во главе стола и заговорил в деловом тоне:

– Мартин, не будем терять время, как обстоят дела с операцией «Зеро»?

– У меня все готово, господин бригадефюрер.

– Картотека полностью укомплектована?

– Не совсем.

– Почему?

– Вмешался группенфюрер Мюллер.

– Опять этот мясник сует свой паршивый нос в чужие дела!

– И не просто сует, он, похоже, что-то пронюхал.

– Даже так?! – насторожился Шелленберг.

– Да, – подтвердил Курмис.

– И какие для того есть основания?

– Два дня назад у меня работал оберштурмбанфюрер Мольтке.

– С какой целью?

– Официально – занимался расследованием факта побега курсантов из первого учебного отделения.

– А неофициально?

– Проявил повышенный интерес к объединенной картотеке на агентуру. В беседах с Лемке, Брунером и Ланге пытался выяснить, кто дал команду на ее концентрацию в одном месте.

– И что они сказали?

– Только то, что сделали это по моему приказу.

– Это ответили они. А что сказал ты, Мартин? – допытывался Шелленберг, стрельнув в него испытующим взглядом.

Курмис не отвел глаза и прямо заявил:

– Я довел до него легенду прикрытия, господин бригадефюрер.

– И что, она не вызвала подозрений у Мольтке?

– Трудно сказать, господин бригадефюрер, но мне кажется, он догадывается об истинной цели.

– Черт бы побрал его и Мюллера! Мясники! Костоломы!

Курмис потупил взгляд и, когда гневный запал Шелленберга угас, взял на себя смелость и предложил:

– Пока не поздно, надо действовать, господин бригадефюрер!

Ответа он не услышал. Шелленберг ушел в себя. Все складывалось против него. Бернадот молчал. Гиммлер не решался порвать с Гитлером и взять на себя всю ответственность, а вместе с ней и власть в Германии. А тут еще вмешался Мюллер и мог нарушить игру, которую он, Шелленберг, в последние недели одновременно вел на нескольких полях. План «Зеро» – это был последний козырь, но он не решался использовать его, так как все еще надеялся на успех миссии Бернадота. Посвящать в нее Курмиса Шелленберг не стал и ограничился общими фразами:

– Терпение и выдержка, Мартин! В ближайшие дни, а возможно, часы все решится.

Курмис не пытался выяснить когда, служба приучила его не задавать лишних вопросов. Сам Шелленберг больше не возвращался к операции «Зеро» и вернулся к оперативной сводке о положении на фронтах. Больше чем на минуту его не хватило, отшвырнув сводку, он обрушился с обвинениями на генералов вермахта. Появление официанта погасило гнев Шелленберга. После завтрака он распорядился, чтобы Курмис убыл в разведшколу и был в готовности приступить к выполнению плана «Зеро». Сам же остался в «Замке», но, так и не дождавшись звонка от Гиммлера, отправился в Берлин. Шелленберг все еще рассчитывал убедить его в необходимости разрыва с Гитлером. На выезде из Потсдама он своими глазами увидел результаты русского наступления.