– Еще важнее документы. На них можно хорошо заработать, – намекнул на архив Миклашевский.

– Документы?

– Да.

– А ты, боксер, оказывается, не только кулаками умеешь махать, еще и соображаешь.

– Так жизнь и вы, Всеволод Александрович, научили.

– Молодец! Будем держаться вместе, не пропадем.

– Всеволод Александрович, я добро помню. Если бы не вы, я бы тут не сидел.

– Ну спасибо. А насчет злата, так у меня кое-что на черный день припасено.

– Золото? Бриллианты?

– Ха-ха, кое-что подороже.

– Да?! – сделал удивленное лицо Миклашевский и, понизив голос, предложил: – Так, может, это перепрятать в надежное место?

– Перепрячем, но сначала надо добраться до Мюнзингена.

– Мюнзингена?

– В ближайшие дни нас должны туда эвакуировать, а оттуда рукой подать до американцев.

– Я с вами, Всеволод Александрович, можете на меня рассчитывать.

– Всему свое время, Игорь. Трусливые крысы уже побежали, идиоты, и попали в лапы Мюллера.

– Всеволод Александрович, я восхищен вашей дальновидностью! – признался Миклашевский и лишний раз убедился, что за маской лицедея скрывается хитрый и расчетливый интриган.

– Терпение и выдержка! Эти самовлюбленные павлины Власов и Жиленков посыпают мелким бисером перед Гитлером. Они думают, что списали Блюменталь-Тамарина. Идиоты! Они одной ногой стоят на краю могилы. Я их всех, всех переживу!

– Да, конечно! Конечно! – поддакивал Игорь и предпринял еще одну попытку вернуть разговор к архиву.

Но Блюменталь-Тамарина было уже не остановить. Отделаться от него Миклашевскому удалось, лишь когда опустела фляжка с коньяком. Покинув квартиру, он отправился в клуб «Сила через радость». Впереди его ждали занятия по рукопашному бою с курсантами вустрауской разведывательно-диверсионной школы. После того как Лемке организовал ему встречу с временно исполняющим обязанности начальника школы капитаном Кенаком Рейхером, они стали проходить на регулярной основе.

Вслед за ним в клуб подъехал Лемке, и с ним новая смена курсантов – пять человек. Их отличали от предыдущей не только отличная физическая подготовка, но и более высокий уровень общего развития. Пока Игорю стали известны их фамилии: Попов, Гуцалюк, Буга, Муха и Орлов. Но на этот счет он не обольщался, скорее всего это были клички. То, как их опекал Лемке, наводило на мысль, что ему предстояло натаскивать не одноразовых агентов, а спецгруппу, которой Рейхер, видимо, отводил особую роль. Какую именно, Миклашевский рассчитывал узнать из разговоров с курсантами и из общения с Лемке. И такая возможность представилась в тот же вечер, Лемке по случаю завершения курса подготовки смены курсантов пригласил его на ужин.

Он состоялся в буфете клуба, на нем присутствовали все те же хорошо знакомые Миклашевскому лица – Ланге и Брунер. После третьей рюмки разговор перешел на две самые острые и злободневные темы: положение на фронте и возможность применения нового чудо-оружия, о котором объявил Геббельс и которое, по его словам, должно было переломить ход битвы за Берлин в пользу вермахта.

Игорь время от времени вставлял слово в разговор и пытался по отдельным репликам понять, что происходит в самой разведывательно-диверсионной школе. В какой-то момент он ощутил на себе чей-то пристальный взгляд, повернулся и обомлел.