Правда, ему сказали, что командир обязательно приедет на аэродром.

Но стало совсем темно, а его все нет и нет. Теперь ему уже не успеть…

Опять захрустели ветки. Кто-то, подойдя к палатке, заговорил с санитаркой.

– Так где же он? – услышал мальчик знакомый голос.

Приехал! И сразу же про него спросил.

– А я уже думал, вы опоздаете… – Мишка сиял от радости.

– По-моему, тебе известно, что я не опаздываю. – Командир осветил зажигалкой свои ручные часы. – Самое время. Сейчас будут зажигать сигнальные костры.

Запылали костры. Пламя потянулось ввысь, к небу, – земля подавала огненный сигнал. И небо ответило металлическим голосом. Оно гудело, рокотало.

Закрывая крыльями звезды, над поляной пронесся самолет.

Он пронесся еще раз, теперь уже гораздо ниже. Воющий ветер пригнул пламя костров. Трава то вставала дыбом, как шерсть испуганного зверя, то, дрожа, расстилалась по земле.

Рев моторов помешал Мишке расслышать, что именно сказал ему командир. Наверно, он сказал: «Хорошо посадил».

Пропеллер еще вращался, окруженный волнистым радужным сиянием, но уже были неподвижны упершиеся в землю колеса шасси.

Командир поздоровался с пилотом, с маленькой женщиной, которая с чемоданчиком в руках вышла из машины. Она показалась Мишке совсем молоденькой. Прямо как школьная вожатая. Даже не верится, что она врач.

– Так вот он какой, раненый мальчик! – Женщина ласково улыбнулась Мишке. – Ты еще ни разу не летал на самолете? Я знаю, тебе понравится, знаю, что мы с тобой подружимся. А сейчас, пожалуйста, проводите меня к больному с ожогами.

Двое партизан повели ее в палатку. Командир остался возле машины. Он давал распоряжения людям, которые разгружали самолет.

Мишка не отходил от командира. Когда его посадят в машину, он будет просто раненый мальчик, но пока что он самого командира бригады адъютант.

Ему хотелось, чтобы машину разгружали не так быстро, чтобы он был адъютантом еще полчасика, еще четверть часика, хотя бы еще пять минут.

Но уже принесли носилки с больным летчиком, и женщина-врач позвала Мишку.

– Будь здоров и счастлив! – сказал командир. – А за службу твою – спасибо!

Они стояли друг против друга: мужчина и мальчик. Мужчина пожал мальчику руку, как боевому товарищу. Мишка весь вспыхнул от счастья. Но не тронулся с места. И старший понял, чего ждет младший. Он шагнул вперед, и курносое мальчишечье лицо припало к его груди.

А потом Мишка, подозрительно шмыгая носом, оторвался от командира, отступил на два шага и четко, по-военному отдал честь. И командир отдал Мишке честь и держал руку у козырька до тех пор, пока мальчик не скрылся в самолете.

Самолет летел над тихим ночным лесом. Спали на ветвях птицы; елки, покачиваясь, рассказывали ветру свои скрипучие, дремучие сны.

Но не все спали в лесу в эту звездную летнюю ночь. На одной из полянок зашевелились стебли иван-да-марьи, из травы поднялась кудрявая голова.

– Фрося, проснись! Слышишь, гудит самолет!

Фрося буркнула во сне что-то невнятное.

Встав на колени, Лара всматривалась в гудящее небо. Оно было зеленоватое, в светлячках звезд.

– Счастливо, Миша! Я тебя не забуду.