Однако сегодня тяжесть в моей груди слишком велика. Бывает такая боль, которую не может унять даже мороженое.

– Просто знай, что… Я все понимаю. Знаю, насколько это сложно. Мне пришлось расти в военной семье – родители возили меня с собой повсюду, и я возненавидел такую жизнь всеми фибрами души. Я сильно обижался на них за это и догадываюсь, что ты тоже чувствуешь обиду, но, надеюсь, однажды ты все поймешь.

– Я тоже надеюсь… – начинаю я, не зная, как выразить всю ту бурю чувств, что бушует у меня в груди… как преподнести это так, чтобы он хоть раз серьезно отнесся к моей работе. – Надеюсь, ты понимаешь, чего мне это стоит. Я знаю, ты всегда считал мои стримы просто хобби, и вряд ли твое мнение хоть как-то поменялось. Ты их даже не смотришь. А значит, не понимаешь, сколько времени я на них трачу. Ты не видишь всех папок, которые хранятся на моем жестком диске, – это портфолио, которое поможет мне поступить в школу журналистики, там все мои исследования для научных работ, чтобы оплатить обучение в колледже. Мне пришлось вкалывать в поте лица, чтобы привлечь подписчиков, поэтому просто взять и отказаться от всего сразу… это просто отстой.

– Ясно. – Папа проглатывает большой кусок мороженого. Я следую его примеру. – Для начала мне надо было быть с вами более честным. Тогда у вас появилась бы возможность как-то все спланировать. Я понимаю, что ты думаешь, – хотя не представляю, откуда у тебя этот ген планирования, которого нет у нас с твоей мамой. Мне над этим еще предстоит работать. Но мне нужно, чтобы ты занялся делом и помог маме сделать то же самое, хорошо?

Я пожимаю плечами. Этот вялый жест – максимум, что я в состоянии ему сейчас предложить.

Отодвинув в сторону блюдце с остатками мороженого, я в последний раз окидываю взглядом небольшое кафе. Мне будет не хватать его липкого пола, потолка с влажными пятнами и огромного пластикового рожка с мороженым на витрине – краска на нем потрескалась, но по ночам он все еще испускает жутковатое сияние.

Прямо сейчас грузчики у нашего дома таскают в грузовик ящики. Ящики, куда упакована вся моя жизнь, уже совсем скоро отправятся в путешествие по просторам страны. Я вздыхаю, внутри все сковывает холодом от съеденного мороженого. Мое плечо сжимает твердая рука.

Голос отца падает до еле слышного шепота:

– Я тоже буду скучать по нашему дому.

– До сих пор не могу поверить, что ты встретишься с астронавтами, – вздыхает Деб, пока папа загружает чемоданы в багажник машины. – Познакомишься с Грейс Такер и Марком Бэнноном. Может, поболтаешь с ними. Или даже потрогаешь…

Я закатываю глаза.

– Думаю, не стоит торопить события. Они ведь вдвое старше меня и постоянно светятся в новостях.

– Ой, ладно тебе! – Она хлопает меня по руке. – Ты ведь понимаешь, о чем я.

Мысль о встрече с Марком Бэнноном, одним из первых космонавтов, выбранных для этого проекта, мгновенно вгоняет меня в ступор. Я посвятил ему выпуск, где основное внимание уделил тому, как он защищал космическую программу. Это было еще до того, как стало известно, получит ли «Орфей-5» необходимое финансирование, чтобы отправиться в полет. После этого у меня появилось множество новых подписчиков – наверное, тех самых, которые жалуются, что я больше не делаю подобных сюжетов.